Совсем не русский, и уж вовсе не советский тип: ведь какая картина встает перед умственным взором соотечественника, когда он слышит бакалеистое, мясо-молочное, мануфактурное слово «продавщица» - стоит ли трудиться перечислять детали?
Юная дебютантка, задавленная горой безжалостного товара (все больно), или безжалостная ражая тетка возле голой полки - разница, согласитесь, имеется. Но время идет, вещи заваливают Москву, приезжают в нее молодые девушки, считающие всякий дорогой магазин филиалом музея, эдема и брачного рынка. Кто такие? Чего хотят? Недавно полоумные резиденты Камеди клаба мило пошутили: «Кто знает, куда деваются постаревшие секретарши и продавщицы бутиков»? Наши продавщицы бутиков еще не успели постареть. Неплохо бы узнать о них побольше - пока они еще не стали «типом».
II.
«Лу и Нэнси были подругами, - так писал О?Генри, - они приехали в Нью-Йорк искать работу, потому что родители не могли их прокормить. Это были хорошенькие трудолюбивые девушки из провинции, не мечтавшие о сценической карьере». А наша героиня Лиза выросла на окраине Москвы, на периферии города. Грозно, днем и ночью, горели капотненские факелы в окнах ее квартиры, сеяла пороша, во дворе было нехорошо; и Лиза решила, что если она не вольна в выборе жилья, то уж работать обязательно будет в центре Москвы. И, по возможности, с красивыми людьми или красивыми вещами. В 1997 году Лиза получила диплом Московского педагогического института (учитель английского/французского языков); а в 1998-м устроилась на работу продавцом-консультантом. В бутик. Десять лет подряд работает она в модных лавках Москвы и, будучи девушкой очень и очень наблюдательной, служит для меня неисчерпаемым источником специальных знаний.
– Расскажите, Лиза, что это такое - быть продавщицей бутика, - прошу ее я.
И Лиза рассказывает:
– В девяносто восьмом году я работала в меховом бутике «Гренландия» - в то время очень модном и чуть ли не самом дорогом. Красивый был магазин, что-то в нем брезжило от старосветского шика - ковры, кресла, кронштейны-плечики деревянные.
И вот однажды вечером входит в магазин компания денежных мужчин - все высокие, полные, веселые, в дорогих дубленках, с дамами; такая вокруг них атмосфера шампанская. С мороза, румяные, шумные, коньячком запахло, жареным-пареным… Обычно, когда входит многообещающий клиент, продавщицы ведут себя как таксисты в Шереметьеве - если не твоя очередь обслуживать, а ты вперед поспешаешь, то могут и на прическу плюнуть. Бывало, бывало такое - особенно десять-то лет тому назад, когда все только начиналось.
А тут, гляжу, все продавщицы исчезли. Пустой зал. Последняя в двери для персонала застряла, трепыхается. А меня-то в этой «Гренландии», как новичка, еще на варежках держали. Продавала я только перчатки. Я подумала, что-то в магазинной подсобке случилось, и тоже побежала. А в коридоре стоит директор и говорит мне ужасным шепотом:
– Быстро в зал. Если ты сумеешь обслужить сургучей, получишь премию.
И пошла я назад. Иду и думаю: «Сургучи - это, наверное, название преступной группировки. Сейчас им что-то не понравится, и они меня убьют». Вот этот день я и считаю своим профессиональным крещением.
– Да что ж вы, Лиза, на самом интересном остановились? Что там дальше было?
– Ничего особенного не было. Сургучами, как я в тот же вечер выяснила, в некоторых магазинах называли покупателей из Сургута - людей широких (особенно по тем годам), нетерпеливых, любящих чрезвычайный почет и подчеркнутое уважение. Справляться с ними тяжело - помню, дама из той компании муфту себе на голову натягивала, в уверенности, что имеет дело с оригинальной меховой шапочкой в стиле «труба». А заказ был такой: «Одень мне блондинку!» Заставляли своих девиц мерить шубы и ходить как по подиуму. Но дамам это занятие даже нравилось. Ну, задержали на час закрытие магазина. Этим все и кончилось. А директор из своего кабинета так и не вылез.
А потом уже я работала в бутике итальянской одежды; продавали мы несколько очень даже известных марок. Там прошла настоящую школу. Директором работал такой говорливый умник и зануда - Сахар Медович. А главным менеджером - молчаливая Гиена Уксусовна.
Медович обучал теории. «Вещи, - говорил, - должны казаться недоступными, а быть доступными. А продавщицы - казаться доступными, но быть недоступными».
И еще: «Отгадайте загадку: какая дама до могилы остается девушкой, даже если у нее дети есть? Зря кощунствуете; отгадка - продавщица».
А Гиена Уксусовна на каждую просьбу об отгуле или робкую претензию (почему обеденный перерыв всего полчаса?) отвечала: «Напишите письмо на адрес Фронта освобождения садовых гномов, там вам помогут», и запрещала нам улыбаться.
– Почему запрещала? Общее мнение, что в бутиках должны работать именно что улыбчивые продавщицы.
– То-то и дело, что общее мнение. Корректная улыбка, сопутствующая слову «здравствуйте» - и это все. Потом - открытое доброжелательное лицо и никаких улыбок. Ни в коем случае не шутить - смех в торговом зале так же недопустим, как в спальне. Всякому кажется, что смеются над ним. Запрет на тонкие улыбки при общении с клиентом - обязателен. Продавщицы, хихикающие друг с другом - вон из профессии!
Вообще же про бутики пишут чаще всего ужасные глупости - я не имею в виду, разумеется, специальные издания, которые профессионально занимаются фэшн-критикой.
Но если что-то бытовое - то исключительно в стиле «она работала в бутике в Бирюлево, пока ее парень не выкинул с работы». И все, главное, пишут об одном и том же: каждая продавщица мечтает выйти замуж за богатого покупателя. В дорогих магазинах продавщицы ведут себя так высокомерно, словно сами зарабатывают столько же, сколько их клиенты. Или: невозможно терпеть, когда навязчивый продавец ходит за тобой по пятам и дышит в затылок, как будто боится, что ты что-нибудь украдешь.
Или - тошнит от таких продавцов, которые хотят обслуживать только тех покупателей, которые «точно что-то купят». И уж обязательно - запретите продавщицам спрашивать «Могу ли я чем-нибудь вам помочь?»
– Но ведь действительно очень раздражает, когда продавщица тихо ходит за спиной и каждые пять минут спрашивает: «Могу ли я чем-нибудь вам помочь?»
– А вы знаете, что в девяноста случаях из ста нам отвечают одно и тоже - «Помогите деньгами»? И
