(д. 14, арх. Д. Д. Булгаков). Последний по Большой Сухаревской площади участок (д. 16-18) занимает доходный дом, построенный по проекту архитектора А. Ф. Мейснера в 1910-е годы. В 1953-м его надстроили тремя этажами.
Садовая-Спасская улица начинается с изящного особняка (д. 2), построенного в 1908 году архитектором А. А. Остроградским. До революции он принадлежал Варваре Казаковой, дочери чаеторговца Сергея Васильевича Перлова (владельца знаменитого «китайского» дома на Мясницкой) — это был свадебный подарок от отца. Здание сильно напоминает другой московский особняк в стиле модерн — дом Якунчиковой в Пречистенском переулке. Внешний облик дома изменился мало — его портит лишь глухой высокий забор.
Рядом с особняком Казаковой торцом к Садовой-Спасской стоит складское здание постройки конца XIX века (д. 4 с. 1). За ним — здание Полиграфического института (д. 6). Во второй половине XIX века на этом месте стоял известный всей Москве особняк миллионера Саввы Мамонтова. Описания интерьеров этого особняка сохранились в воспоминаниях архитектора И. Е. Бондаренко. Большую часть первого этажа занимала роскошная столовая, у входа в которую висел старинный флорентийский колокол. На стенах «красовались большие картины работы В. Васнецова: „Битва скифов“, „Ковер-самолет“, „Иван-царевич на сером волке“, сбоку — большое, с цветными стеклами, окно, в конце столовой — громадный камин». В центре комнаты стоял длинный обеденный стол. Жилые помещения располагались на втором этаже. «Сейчас же у лестницы небольшой кабинет, просто обставленный: письменный стол, два кресла, низкий шкаф итальянской работы; барьер отделял узкую площадку, на которой стояла бронзовая фигура Мефистофеля работы Антокольского. <…> К кабинету примыкал небольшой зал с простыми гладкими стенами, окрашенными в темно-красный тон, а в глубине зала, на фоне темно-красной драпировки стояла большая гипсовая фигура Венеры Милосской. Посередине большой стол, покрытый серым сукном, над столом рисунки, бронзовая люстра, сбоку — три станка с начатой скульптурой из глины; по другую сторону кабинета была небольшая гостиная с картинами главным образом русских художников». Внешнее убранство особняка было скромным — по крайней мере, Бондаренко упоминает только одну яркую деталь — майоликового льва работы Врубеля на столбе ворот. В 1891 году слева за главным зданием усадьбы построили флигель по проекту М. А. Врубеля (д. 6 с. 2). В нем поселился сын Саввы Ивановича Всеволод.
В 1899 году Мамонтова арестовали по подозрению в растрате. Все его имущество описали. Несколько лет дом, вместе со всей богатейшей коллекцией искусства простоял заброшенным. «Ледяным погребом веет на входящего... гулко раздаются шаги под заиндевевшими сводами, и невольная робость, точно в присутствии покойника, охватывает душу... Орнаменты на резной итальянской мебели обвалились, деку рояля, испещренную художественной инкрустацией, повело, и на всем, как кровяные пятна, краснеют сургучные печати судебного пристава...», — так описывал обстановку в опечатанном доме Мамонтова Владимир Гиляровский. 19 марта 1901 года в доме Мамонтова на Спасской-Садовой началась распродажа с аукциона картинной галереи и предметов домашней обстановки. «Московские ведомости» сообщали, что покупателей на аукционе было немного — директор Русского Музея граф Д. И. Толстой, члены Совета Третьяковской художественной галереи И. Е. Цветков, И. С. Остроухов и В. А. Серов, несколько частных коллекционеров, да перекупщики с соседней Сухаревки. Большая часть лотов продавалась за бесценок: этюд Врубеля стоил 25 рублей, картину Коровина «Испанки» также оценили в 25 рублей, мелкие старинные безделушки шли по 20-30 копеек за штуку. Продали и сам дом — его приобрел Ф. Н. Кудряшов, позже перепродавший его М. А. Страховой. В 1912 году она снесла особняк, чтобы построить на его месте здание мужской гимназии.
Гимназия Страховых была одной из самых дорогих в Москве — год обучения здесь стоил 170 рублей в приготовительных классах и 270 в старших. Один из учеников гимназии, авиаконструктор А. С. Яковлев, оставил воспоминания о ней: «Трехэтажное светло-желтое здание немного уходило в глубь квартала. Перед фасадом был разбит огражденный железной решеткой палисадник, весь зеленый от разросшегося жасмина, развесистых лип и каштанов. <...> Наша школа кроме общих классов имела физический и химический кабинеты с приборами для опытов, класс для рисования с чучелами птиц и гипсовыми слепками античных скульптур, гимнастический зал и конференц-зал. Невысокая панель мореного дуба, темно-коричневые стены и отделанный деревом массивный кессонный потолок придавали залу торжественный и нарядный вид. Вдоль стен над панелью, сплошным поясом, — портреты русских поэтов и писателей. Состав гимназистов в основном однородный — дети средней интеллигенции. Учились мы тоже средне, у нас не было ни вундеркиндов, ни особенно отстающих». Особенную известность гимназия приобрела в 1916 году, когда в одно из ее помещений переехал Московский шахматный кружок. В честь новоселья 13 сентября 1916 года знаменитый гроссмейстер А. А. Алехин дал сеанс одновременной игры на 37 досках. Впоследствии кружок собирался дважды в неделю — по понедельникам и пятницам с восьми вечера до часу ночи.
После революции гимназия превратилась в общеобразовательную школу. В 1930-х годах для нее построили новое здание, по типовому проекту А. Н. Душкина (д. 8), а старое помещение занял Полиграфический институт.
В доме 12 (1871 г.) находились «Восточные номера» — «самые захудалые, — по воспоминаниям К. А. Коровина, — меблированные комнаты». В них в пору учебы в Училище живописи, ваяния и зодчества жили художники И. И. Левитан и Н. П. Чехов (брат писателя).
Следующий участок Садовой-Спасской занимали два заурядных дома XIX века. В доме № 14 работали меблированные комнаты «Рига». Оба дома снесли в начале 1980-х годов при строительстве Новокировского проспекта. Через дорогу застройка продолжается длинным корпусом доходного дома (д. 18-20), принадлежавшим товариществу «Великан». Его построили в 1914-1915 годах, по проекту архитектора И. В. Рыльского. Угловой двухэтажный дом под № 22 (1830-е г.) перед революцией принадлежал семье известных московских врачей Гагман. Дом № 24, построенный во второй трети XIX века, несколько лет назад пережил капитальную реконструкцию с надстройкой двух этажей. В 2006 году снесли стоявший по соседству дом № 26 (1900 г.). На соседнем участке (д. 28) возвели семиэтажный бизнес-центр.
Конец «непадавшего поколения»
Неотвратимые последствия
Довольно неспешно разворачивающийся в настоящее время в России «конец халявы» вполне понятен, прозрачен и прост. Его осмысление способно вызвать затруднения либо у профессиональных пропагандистов (ибо не вполне соответствует лозунгам «Россия поднимается с колен» и «инновационной модернизации»), либо у жертв реформы образования, утративших в результате плодотворной учебы в вузах способность воспринимать и сопоставлять информацию.
Общая картина: это не кризис, это депрессия
Нынешний кризис принципиально отличается от 1998 года: памятные большинству события десятилетней давности можно сравнить с мгновенным ударом, уже через месяц после которого началось сначала медленное, но все же восстановление экономики, а нынешний — с длительным удушением, более напоминающим процессы начала 90-х годов.
Причина в отсутствии источников роста — и не только в России, но и в мире. Исчерпанность обоих «моторов» развития США («экспорт нестабильности» и безвозвратная ипотека) означает сваливание мировой экономики в депрессию. Поэтому и российская экономика, лишь нарастившая за годы реформ и особенно за 2000-е годы зависимость от экспорта сырья, выйдет из наиболее острых кризисных шоков (вроде 18 сентября, когда страна стояла в 24 часах от штурма банков вкладчиками) не в рост, но в изнуряющую депрессию. Последняя будет мучительной, но не слишком долгой: она вызовет
