униженного и забитого по самые небалуйся, никакого особенного желания баловаться и не возникает – выработка тестостерона у него подавлена. Что не исключает, как уже было сказано, крайне запутанной личной жизни: мужика иногда ведет на поиски бабы, с которой ему будет хорошо. Кончается это всегда одинаково – новой виной и новыми обязательствами. В результате на возу оказывается не одна баба, а целая стая, и все орут и дергают за удила в разные стороны, а у мужика голова идет кругом.
Как уже было сказано, мужик временами бунтует. Он может даже побить бабу, а то и постоянно ее прикладывать. При ближайшем рассмотрении выясняется, как правило, что это позволяет – а то и провоцирует – сама баба. Делает она это не из мазохизма, вовсе нет, – это тоже манипулятивная технология: за рукоприкладство мужик обычно расплачивается чем-то, что баба не смогла получить другим способом.
Бывает, конечно, что мужик сойдет с катушек и начнет лютовать всерьез. Но домашний громила (домашним тираном его назвать нельзя, ибо власть его не рациональна) – не антипод мужика, а его, так сказать, диалектический аналог. Домашний громила – тот же мужик, только осознавший, что бабу можно бить, и детей можно бить, и вообще всех можно бить. От такого понимания он может буквально свихнуться и начать творить невообразимые гнусности, заставляющие бледнеть судмедэкспертов. Самое же плохое, что в такой ситуации на него очень трудно найти управу. Например, обращения к властям ничего не дают: никакая милиция никогда не полезет в семью мужика.
Кстати о милиции и прочих «силовиках». Они укомплектованы, как правило, мужиками. То есть людьми трусливыми, покорными и лояльными. Они способны на любую жестокость, но в основном по отношению к таким же, как они, мужикам. Мужики друг друга презирают, а солидарность им неведома. Объединяться для достижения своих целей мужики не могут совсем, в принципе. Это умение у них ампутировано, причем сразу в нескольких смыслах. Во-первых, мужик в принципе не понимает, что такое «свои цели» – у него есть только желания, мечты и истерические реакции (прежде всего, выпить, и чтоб не трогали хоть какое- то время, суки). Во-вторых, мужики вообще не умеют что-то делать сообща. Единственная легитимная форма общения мужиков – выпивка.
На работе мужик держится примерно как в семье: то есть покорствует, временами взбрыкивая. Для того чтобы он что-то делал – а свою работу он, как правило, терпеть ненавидит и норовит отлынивать и сачковать – его нужно систематически угнетать, иначе толку не будет. Зато угнетать мужика можно по- всякому – например, не платить ему или заставлять делать лишнюю работу. Мужик, правда, способен периодически взбрыкивать, особенно если выпьет – или, что еще опаснее, долго живет без выпивона и поневоле начинает думать. В такой ситуации опытный начальник чуть сдает назад, что-нибудь обещает, проявляет чуток уважухи – главное, чтобы мужик растерялся и тоже сдал назад… И бери его с потрохами.
И о животрепещущей теме отношения к образованному сословию. Вопреки все той же мифологии, мужик обычно уважает людей, которые умнее и образованнее его. Уважает, правда, специфически – он подозревает за ними способность сделать ему какую-нибудь гадость неизвестным ему способом. Если интеллигент долго демонстрирует ему свою безобидность, мужик начинает выеживаться и вести себя нагло. Наезд возвращает его в чувство.
Теперь пора бы остановиться и спросить: почему мужик так жалок и кто его таким сделал?
Мировоззрение мужика формируется, ясное дело, в детстве и ранней юности. Семья, детсад и школа, а также армия, которую большинство мужиков проходят по любому.
Теперь смотрим, откуда что.
Воспитан мужик мамашей. Мамаша для него и остается на всю жизнь символом власти как таковой. В детсаду и в школе он имеет дело с училками, такими же, как его мамаша, или хуже, так как они привыкли к власти и пользуются ей без стеснения. О том, что такое настоящий мужчина и как он себя должен вести, он просто не знает – поскольку его собственный папаша, скорее всего, тоже мужик. То есть существо, во- первых, безответное, во-вторых, никаких прав на воспитание ребенка не имеющее (потому что воспитание – это власть, а баба никакой власти мужику не даст), и, в-третьих, само не рвущееся проявлять инициативу в этом вопросе. Папа делает то, что скажет мама, ага.
Все инстинктивные попытки ребенка вести себя по-мужски воспринимаются владычествующими бабами как «хулиганство и непорядок», и всячески пресекаются. Зато навязывается чувство вины – потому что женский способ управления именно таков. В результате личинка мужичка сызмальства усваивает, что у женщин сила и власть, с которой ничего нельзя сделать, все равно окажешься виноват.
Армия же окончательно добивает в мужике все мужское – причины, думаю, можно не называть, что и как делается в российских «вооруженных силах», мы и так знаем. Ну а дальше мужик попадает в хомут – о чем см. выше.
Довольно часто к слову «мужик» прилагают «русский». Это, строго говоря, неверно. Мужик, конечно, чаще всего русский по крови и все такое, но национального самосознания он лишен напрочь, совсем. Он этим даже гордится – что ко всем относится ровно, «был бы человек хороший, это ж главное». То, что подобные реакции, по существу, бабство – а национализм является сугубо мужским мировоззрением – он, разумеется, не понимает. Мужик – это не русский народ, так как он вообще не народ.
Мужик – это мужик. Мужик-корень, растение Passelina stelleri, – записывает в своем словаре Даль.
Избиение младенцев
Отвращение к сыну
Где были отцы вифлеемских младенцев двадцать восьмого декабря второго года нашей эры? Чем они были заняты, когда воины вламывались в дома и лачуги, вытаскивали крошечных мальчиков из колыбелей, перерезали им горло и выбрасывали за порог? Некоторые на этот вопрос отвечают: были на войне. Это – вранье. Иудея во времена Ирода никакой войны не вела.
Нет, наверное, пьяненькие где-то лежали. Или это слишком по-русски? Просто стояли или сидели, мялись, но не вмешивались. Быть может, некоторые даже плакали. Может быть, и нет, – а что рыдать, не мужское это дело, народятся другие, младенцем больше – младенцем меньше, какая разница. Надо же поддержать распоряжения власти, ведь Ирод хоть и Ирод, но все же – глава законного правительства. Если же возмущаться и сопротивляться, то что же получится? Анархия и беззаконие. Это бабы могут орать, вопить, метаться и впиваться зубами в руки солдат. Мужской же мир склонен к порядку и почтению к иерархии. Мужчинам надо держаться в стороне от хаоса.
Жестокая евангельская история, тысячи раз изображенная европейскими художниками, является парадигмой отношений отцов и сыновей. Святой Матфей рассказывает, что, когда царь Ирод услышал от волхвов о рождении Царя Иудейского, «Ирод царь встревожился, и весь Иерусалим с ним». Фраза Нового Завета рисует изначальное единство правителя и страны, очень трогательное.
«И, собрав всех первосвященников и книжников народных, спрашивал у них: где должно родиться Христу?
Они же сказали ему: в Вифлееме Иудейском, ибо так написано через пророка: «И ты, Вифлеем, земля Иудина, ничем не меньше воеводств Иудиных; ибо из тебя произойдет Вождь, Который упасет народ Мой, Израиля».
Тогда Ирод, тайно призвав волхвов, выведал от них время появления звезды и, послав их в Вифлеем, сказал: пойдите, тщательно разведайте о Младенце, и когда найдете, известите меня, чтобы и мне пойти поклониться Ему.
Они, выслушавши царя, пошли«(Матф., 2, 4-8).
Однако к Ироду не вернулись, заварив кашу, расхлебывать ее не стали, сбежали, «И, получивши во сне откровение не возвращаться к Ироду…», руки умыли. «Тогда Ирод, увидев себя осмеянным волхвами, весьма разгневался и послал избить всех младенцев в Вифлееме и во всех пределах его, от двух лет и ниже, по времени, которое выведал у волхвов.
Тогда сбылось реченное через пророка Иеремию, который говорит:
«Глас в Раме слышен, плач и рыдание, и вопль великий; Рахиль плачет о детях своих и не хочет
