руки.
— Ты пытаешься сообщить мне о том, что ты девственница?
— Физиологически — да, — отозвалась она, обдумав вопрос со всех сторон.
— Что ты хочешь сказать? — ошеломленно переспросил Джеф. Ему и в голову не приходило, что эта девушка, воплощение чувственной, манящей красоты, неопытна в вопросах обольщения. Он испытал самое настоящее потрясение, а в следующее мгновение в сознании вспыхнула упоительная, дерзкая, исполненная первобытного восторга мысль: он будет первым! Все прочее его нисколько не волновало. К своему предшественнику, показавшему себя с худшей стороны, он испытывал что-то вроде жалости.
— Ты шокирован? — Мэри глубоко вздохнула, поморщившись от досадного воспоминания. Этим событием своей жизни она отнюдь не гордилась, поскольку в ту пору была молода и глупа, а позже предпочла решительно выбросить позорный эпизод из памяти, а не казнить себя за ошибку.
Зато это был урок: секс без глубокой эмоциональной подоплеки не имеет смысла. Теперь она стала старше и, возможно, мудрее. Она полюбила!
— Меня трудно шокировать, — заметил Джеф, глядя на встревоженное личико.
— В балетной труппе у меня был приятель. Он до сих пор танцует… и, кстати говоря, очень известен. Мы были на сцене в паре, и в жизни держались друг друга. Однажды нас пригласили на вечеринку, а потом все разошлись по спальням, а мы… в общем, остались одни. Он слишком много выпил, а я… трудно все это объяснить…
Мэри и не пыталась оправдываться. Да, той ночью она совершила откровенную глупость! Стэн был настойчив, но это ее не извиняло. Она могла бы остановить его, если бы захотела.
— Ну, если угодно, меня мучило любопытство. Все вокруг наперебой болтали об этом… о сексе, и мне захотелось попробовать. Так что я не девственница, во всяком случае, я так считаю.
— То есть?.. Ничего не понимаю? — недоуменно вперился в нее Джеф.
— Ну, все получилось хуже не придумаешь. По моей вине. — Мэри сделала глубокий вдох, готовясь к постыдному признанию. — Я все испортила…
— И как же тебе это удалось?
— Я… расхохоталась. Нет, это было не милое, стыдливое хихиканье, но громогласный, безудержный, истерический смех… — Она опустила глаза. — В самый неподходящий момент. Я ничего не могла с собою поделать. Уж больно нелепо все выглядело. С тех пор Стэн со мной вообще не разговаривал, что чертовски мерзко, если танцуешь в одном спектакле. Я подумала, что стоит предупредить тебя заранее: опыт у меня небольшой.
Наступила долгая пауза.
— Почему ты прячешь глаза?
— Потому что я чертовски смущаюсь.
— Ты всегда говоришь правду? — тихо рассмеялся Джеф и обнял Мэри. Та сдалась без борьбы.
— Всегда… — Влажный кончик языка коснулся ее опущенных век, горячее дыхание обжигало щеки. — Ты, должно быть, разочарован? — обреченно осведомилась она и уже с вызовом добавила: — Когда-нибудь учиться все равно приходится!
— Несомненно, — охотно согласился Джеф. — Но меня изумляет твоя готовность снова пережить то, что ты тогда испортила. Так, кажется, ты сказала?
— Да. Но видишь ли, происшедшее не стало для меня трагедией или, скажем, глубокой психотравмой. Я просто пришла к выводу, что для меня смысл жизни заключается в балете, а секс — так, чепуха. Урок пошел мне на пользу. Когда человек просто нравится, это ведь еще не все…
— А я тебе нравлюсь? — За небрежным тоном скрывалась напряженная сосредоточенность.
— Не всегда. — Мэри облизнула пересохшие губы. — Зато ты никогда не оставляешь меня равнодушной.
Джеф заглянул в бездонные глубины ее карих глаз.
— Ну что же, прекрасно, меня и это радует. Но вот в чем вопрос: сумею ли я пройти испытание или ты и надо мной станешь потешаться?
— То есть смех полностью исключается? — игриво поинтересовалась Мэри и тут же вскрикнула от неожиданности: Джеф подхватил ее на руки и закружил по комнате.
— Ты на удивление гибкая. Многообещающее свойство! — Он шагнул к кровати и бесцеремонно опустил девушку на пружинный матрас. Она расхохоталась…
— Опять начинается? Это надо прекратить. — Джеф наклонился совсем близко. Его поцелуй заключал в себе первобытное неистовство. Когда он наконец оторвался от ее уст, Мэри с трудом перевела дыхание. Губы ее распухли, а тело, отзываясь на ласки, властно стремилось к любимому.
Джефу удалось взять себя в руки: еще немного, и он уже готов был сорвать с себя одежду и отдаться страсти. Незамысловатая исповедь Мэри растрогала его до глубины души. Сокровенность «темного» прошлого только подчеркивала ее наивность и уязвимость… Он станет первым, кто посвятит ее в тайны любви!
— Ну что, ты уже не смеешься?
— Кажется, я и дышать разучилась, — пролепетала она.
— Разучилась? Сейчас проверим. — Он положил ладонь на бурно вздымающуюся девичью грудь. — Дышишь, да еще как! — Его пальцы ласково погладили плавные округлости. — Не избавиться ли нам от лишней одежды? По-моему, здесь слишком жарко.
Джеф стал стягивать платье через голову, и Мэри изогнулась, помогая раздеванию. Мгновение — и шелковый наряд полетел на пол. Следом последовал и лифчик.
— Великий Боже! — воскликнул Джеф и провел большим пальцем по бархатистой шейке Мэри. — Ты знаешь, когда ты улыбаешься, у тебя на щеках образуются ямочки. Никогда не забуду, как ты улыбалась мне в тот вечер. Я пытался… В твоих глазах плясали смешинки… о, эти колдовские глаза! — простонал он.
— Я хотела, чтобы и ты посмеялся со мной заодно, но куда там — смотрел на меня, задрав нос!
Девушка протянула к Джефу руки. В жесте заключалась непередаваемая грация — как в каждом ее движении. Мэри волновала его столь же глубоко, как любимая музыка или прекрасная картина, но это живое творение искусства будило в нем еще и жаркое, чувственное желание. Он положил ладони на ее талию; пальцы слегка оттянули резинку трусиков, узкая шелковая полосочка ткани на бедрах да отделанный кружевами пояс для чулок — вот и все, что оставалось на Мэри. Она наклонилась вперед и обвила руками его шею, восхищаясь силой мускулистых плеч.
— А мне хотелось вот чего, — шепнул Джеф, привлекая девушку к груди и целуя ее — неистово и самозабвенно. — Хочу насладиться тобою. — Он пожирал глазами ее грудь, и, казалось, розовые соски набухают под его жадным взглядом. — Хочу познать каждую клеточку, — глухо проговорил он, осыпая поцелуями благоуханное, нежное тело.
Мэри тонула в неодолимом, испепеляющем водовороте чувственного наслаждения. Опытные руки Джефа двигались по спине в эротическом, возбуждающем ритме, жаркие губы опаляли грудь.
— Я тоже хочу ласкать тебя… — В ее раскрасневшемся личике читалась мольба.
— Тебе не нужно спрашивать разрешения. — Он расстегнул пуговицы рубашки. — Ты вольна делать, что хочешь.
— Тогда позволь помочь тебе, — предложила она храбро, быстро стянула рубашку и приникла к обнаженной груди. Пряжка пояса больно впивалась в живот, и Мэри невольно поморщилась.
— Дай-ка я их сниму, — сказал Джеф, усаживаясь на край кровати. Он стянул с себя брюки, а затем и все прочее.
Готовая увидеть мужчину, охваченного страстью, полного вожделения, она тем не менее испытала самое настоящее потрясение. В голове промелькнули безумные мысли. Может быть, с ее собственной сексуальностью что-то не в порядке…
— По-моему, это невозможно, — задохнулась она, завороженно глядя на Джефа. — А если я не подхожу к случаю? — Мэри пыталась шутить, но голос ее дрожал.
— Ты мне веришь? — спросил он, вытягиваясь на кровати. В его страстном взгляде светилась нежность. Пряный запах разгоряченного тела пьянил и будоражил девушку.
— Да, — откликнулась она, не думая.
Безоговорочная уступчивость польстила самолюбию мужчины, это было видно по его лицу.
