- Тридцать второй.
- Сынок, какой автобус? Мне тридцать второй надо.
- Вот как раз тридцать второй идет.
- Тридцать второй?
- Да, да, тридцать второй.
- Ну, давай, сынок, веди меня.
- Пошли, пошли. Осторожно, сейчас бордюр. Надо перешагнуть.
Спотыкается о бордюр, чуть не падает, цепко впивается в локоть.
- Ай, упаду! Ай! Упаду, держи! Ой-ой-ой… Ох…
Кричит по-детски жалобно, охает по-стариковски.
- Пошли, пошли, перешагиваем. Осторожно, вот так, идем, идем.
Ходит человек не намного лучше, чем говорит и слышит. Ему мучительно трудно отрывать ноги от земли, он, шаркая, медленно выдвигает стопу на половину длины другой стопы, а потом подтягивает ту, другую, стопу на такое же расстояние, и так передвигается. К преодолению препятствий в виде ступеней, бордюров и прочих возвышений долго готовится, по нескольку раз занося и ставя обратно больную ногу.
Автобус останавливается чуть в стороне, открывает двери, никто не входит, пытаемся успеть, не успеваем, автобус закрывает двери и уезжает.
- Не успели на автобус, подождем. Стойте, стойте, ждем.
Далее следует мучительный диалог об уехавшем автобусе, о номере его маршрута, о необходимости ожидания следующего автобуса или троллейбуса. Автобус тридцать второй, троллейбус пятый. В облсобес. Троллейбус пятый. А автобус тридцать второй.
Запах, жара. Солнце уверенно движется к зениту. Воздух прогрелся уже, пожалуй, градусов до тридцати пяти.
Подруливает пятый троллейбус, пустой. Осторожно, осторожно, вот так, ступенька, осторожно, вот поручень, вот так, а теперь еще ступенька, вот, хорошо, еще ступенька, и теперь садимся, садимся.
Рюкзак тяжелый.
Сели, поехали.
- Тебя как звать-то?
- Дмитрий. А вас как?
- Анатолий. Анатолий Васильевич. Дмитрий, ты спроси, спроси. Остановка. Где выходить. Спроси у людей.
- Спрошу, спрошу. Не подскажете, как нам до облсобеса добраться?
- Ой, не знаю.
- Извините, не подскажете, нам облсобес нужен, на какой нам остановке выходить?
- Не в курсе.
- Дмитрий, ты спрашивай, спрашивай. Облсобес.
- Да я спрашиваю. Простите, вы не подскажете, как нам до облсобеса доехать.
- Ты спрашивай, спрашивай, ну чего ты не спрашиваешь, Дмитрий, спрашивай.
- Это не облсобес, это соцзащита называется. Это вам надо на следующей остановке после областной больницы выходить. Можете у больницы выйти и немного вперед пойти, а можете на следующей остановке после больницы выйти и пройти немного назад.
- Дмитрий, ты спрашивай, что ты не спрашиваешь, спрашивай у людей.
- Это какая остановка по счету будет?
- Так… Это шестая будет. Нескоро еще.
- Спрашивай, ну спрашивай! Дмитрий! Ты где есть?
- Да я уже все выяснил, не волнуйтесь.
- Спрашивай, почаще спрашивай, проедем.
- Да я выяснил все! Все узнал!
- Узнал? Когда нам выходить?
- Нескоро еще.
На некоторое время отвлекается от остановочной проблемы.
- Сбежал я от них.
- От кого?
- Из Сосновки. Сбежал от них. Дом инвалидов, в Сосновке. Издеваются. Эта, Танька. Издевается надо мной.
- Это кто?
- Кто-кто, санитарка. И другие тоже. Бьют нас там. Издеваются. В Сосновке. Воруют. Издеваются все время! (Возвышает голос.) Говорит: пошли купаться. Ну, пошли. Я залез… залез в нее, ванну… а там кипяток! Кипяток налили! Прямо кипяток! Я себе все ноги обварил, у меня тело нежное, а там кипяток, а мне нельзя, у меня тело нежное…
Произносит как-то нараспев, «не-ежнаи-и».
- … (что уж тут говорить).
Троллейбус надолго застрял на светофоре.
- Это не наша? Дмитрий! Дмитрий! Где ты есть? Что молчишь? Ты где?!
- Да здесь я, здесь. Я скажу, когда выходить. Успокойтесь вы.
- Нам на следующей? На следующей выходить? Дмитрий, спроси, нам на следующей? Там еще протезный завод. Облсобес, протезный завод…
И так еще очень много раз. Спрашивай, спрашивай, да я знаю, где выходить, спрашивай, Дмитрий, нам не на следующей, да нет, еще далеко, протезный завод, облсобес, спрашивай, Дмитрий, спрашивай.
- Ты меня не бросай, - говорит Анатолий Васильевич.
Наконец, больница. Многие выходят. Нам на следующей. Кондуктора в троллейбусе нет, надо пройти до передней двери и заплатить за проезд водителю. Мучительно протискиваемся через половину салона, мучительно выползаем на свет Божий.
Свет Божий освещает довольно безобразное место. Вокруг как-то ничего нет. Какой-то деревянный сарай, длинный бетонный забор. Пустырь. Чуть поодаль - серая пятиэтажка. Женщина в троллейбусе говорила, что надо пройти немного назад. Но там не видно ничего, кроме бетонного забора и пустыря.
- Стойте здесь, никуда не уходите, я пойду людей поспрашиваю, где здесь облсобес.
- А? Что? Дмитрий! Ты где?
- Стойте здесь, я пойду узнаю, куда нам идти.
- Дмитрий! Дмитрий! Ты меня не бросай! Дмитрий! Ты где?!
И еще долго так кричит в пустоту, а что делать, что делать.
- Не подскажете, где тут облсобес?
- Не знаю.
- Не подскажете, где тут облсобес?
- Не знаю.
- Не подскажете, где тут облсобес?
- Не знаю.
- Не подскажете, где тут облсобес?
- Не знаю.
Да что же это такое.
- Не подскажете, где тут облсобес?
- Это вам вон туда надо, на ту сторону. Вон то здание, видите, торцом стоит. Это он и есть. Соцзащита сейчас называется, это он раньше облсобесом назывался.
Анатолий Васильевич уже куда-то направился самостоятельно, он решил, что его бросили. По инерции он продолжает периодически выкрикивать слово «Дмитрий». На него никто не обращает внимания, да и вообще людей здесь мало, глухое место.
- Стойте, стойте, нам не туда. Я все узнал, пойдем, пойдем в облсобес, это тут недалеко.
Метров двести, отделяющие остановку троллейбуса от облсобеса, преодолеваем минут за пятнадцать.
