Спорные, безусловно, спорные антропометрические данные. Можно даже сказать, в них заложены излишние дамские ожидания. Пожалуй, не соглашусь. Мы-то ничего особенного и не ждем. Нам-то все равно не обломится. Но подумайте, «90-60-90» – недостижимая мечта для огромного количества женщин, живущих на земле. Уж скоро полвека нам рассказывают, что если кушать брокколи и ходить в спортивный зал, жизнь наладится. Надо только напрячь силу воли! Хотелось бы, чтобы и мужчины поняли, что жребий и сила воли – не одно и то же.
Огонь желанья
Как увольняют в Таганроге
I.
На фоне общероссийского кадрового секвестра лицо промышленного Таганрога сияет необщим выраженьем. На Таганрогском автомобильном заводе целых три тысячи человек мечтают о сокращении. Быть сокращенным – это не несчастье, а привилегия, особая административная милость. И не всякий ее заслужил.
У завода, производящего каждый второй из продающихся в России автомобилей Hyundai, не лучшие времена. Трагически упали продажи – повышение отпускных цен всего-то на 30 тысяч рублей обернулось 40-процентным падением спроса; задерживаются машинокомплекты из Кореи, резко упало производство самой популярной модели Hyundai Accent, иные дилеры прекратили сотрудничество с заводом, и он перешел с трехсменной работы на двусменку и с 12-часового рабочего дня – на короткий, 8-часовой.
Все это было бы рядовой, невыдающейся строкой кризисной хроники, когда бы не особый таганрогский изыск.
В ближайшие месяцы от двух до трех тысяч работников должны испытать непреодолимое желание покинуть предприятие, презрев все положенные по Трудовому кодексу выплаты, четыре оклада и возможность получать пособие по безработице. Часть работников уже испытали его – написали заявления и ушли в никуда. Противиться собственному желанию решительно не было сил.
II.
Молчание нынче золото. «Мы не даем комментариев», – говорит Марина Заволженская, руководитель пресс-службы ТагАза. «А кто их может дать?» – «Никто», – печально отвечает Марина Геннадьевна, и мне нравится эта безупречная верность стилю. С начала кризиса ТагАз ушел в глухую информационную оборону (собственно, он и раньше не отличался особенной открытостью, рассказывают, что если и пускали журналистов, то из губернаторской свиты).
Есть и другая реакция. «Две тысячи? Это неправда, неправда! – искренне негодует начальник отдела по работе с общественностью и СМИ администрации Таганрога Татьяна Токарева. – Ничего подобного, завод работает, увольнений нет, откуда вообще взялась эта информация?» – и советует звонить Андрею Цурелину, начальнику управления экономики. Но вот конфуз: пока я говорю по телефону с Татьяной Анатольевной, передо мной лежит газета «Время Таганрога», издаваемая той же самой администрацией. И тот же самый Цурелин прямым текстом говорит, что будут сокращены 3 000 человек из 8 500 работающих. На ТагАзе предусмотрено увольнение по собственному желанию людей по естественной причине – «в связи с изменением режима работы с трех смен на две смены». (По естественной, да. Куда уж естественней!)
Вера Анатольевна Котова, руководитель городской службы занятости, «три тысячи» не отрицает, но объясняет еще интереснее: «Формулировка некорректная! Никаких уведомлений о сокращении мы не получали. Это обычные плановые увольнения, на предприятии большая текучесть кадров. Люди увольняются по собственному желанию, это нормально». – «Позвольте, но как можно запланировать нужное количество собственных желаний?» – «Они опирались на данные прошлого года, позапрошлого. Правда, сейчас ТагАз отозвал вакансии, за счет этого, видимо, и произойдет общее сокращение штата».
Чувствую, что попала в какую-то геопатогенную зону. Почему товарищи таганрожцы не в силах договориться – большая загадка. Или хотя бы прислушаться к вышестоящим губернским товарищам? В Ростове не отрицают: да, на ТагАзе готовится увольнение от двух до трех тысяч. Заместитель губернатора Ростовской области Александр Бедрик провел совещание по фактам сокращений, успокоил народ и пообещал все социальные выплаты, и предупредил прямым текстом: «Имеются факты выдавливания работников на некоторых предприятиях. Такая тенденция имеется на Таганрогском автомобильном заводе, на ряде других предприятий».
Но тенденция или традиция?
III.
Андрей работает в основном цехе – основные в фаворе, увольнять их пока не собираются, по большей части сбрасывают работников строящихся цехов, новых производств ну и, конечно, пенсионеров. Задерживают зарплату, за октябрь он только что получил 2 600 руб. – треть тарифной ставки, и когда будет все остальное, и будет ли – он не знает. Обычный заработок Андрея – 15-20 тысяч, но это вместе с премией.
Часть людей ушла в октябре, рассказывает Андрей, когда отменили бесплатные автобусы для рабочих. С ними и раньше-то были перебои, ждали иногда по сорок минут на морозе, давка, смена заканчивается в час ночи, муниципальный транспорт не ходит, добирайся как хочешь. Рабочий один раз такси вызовет, второй раз, на третий плюнет. А те, кто за городом живут?
Сейчас, правда, автобусы вернули.
А других, говорит он, увольняют очень просто. Либо сам уходишь – либо рисуем прогул. Оказаться с испорченной трудовой книжкой в разгар кризиса – смерти подобно. Допустим, можно судиться, но кто будет кормить твою семью пока суд да дело? Люди подергаются-подергаются – а куда бежать?
– А профсоюз что?
– А нет на ТагАзе официального профсоюза! И не было. И колдоговора нет, и комиссии по трудовым спорам. У нас передовое капиталистическое предприятие, вы разве не слышали?
Часть сотрудников соглашается уйти, будучи поставленной перед фактом «голого оклада». Зарплата в три-пять тысяч после пятнадцати-двадцати – это не понижение, это ультиматум.
IV.
Вот, казалось бы, звездный час независимых трейд-юнионов – лови момент. Должны сыпаться иски, клокотать митинги, должна расти и крепнуть рабочая солидарность. Интересы рабочих ТагАза готовы отстаивать аж два свободных таганрогских профсоюза: Соцпроф и МПРА (Межрегиональный профсоюз работников автопрома). Это, кажется, единственные инстанции, куда могут прийти униженные и оскорбленные тагазовцы. Независимые таганрогские трейд-юнионы разделяют образ и участь других
