– А ты? У тебя доля не странная?
– Странная, – снова засмеялся он, – от слова «странствовать». Я не хожу торной дорогой. Археология в чем-то похожа на джаз – есть основная схема, от которой нужно плясать, но все равно приходится импровизировать, создавая сплав достоверного с возможным. По крайней мере, я так к ней отношусь.
Несколько секунд они шагали молча.
– Мне хочется узнать о твоем прошлом все-все, – сказала наконец Дейрдра. – Оно, несомненно, было куда увлекательней моего.
– Вот уж не знаю.
– Не скромничай! Я ведь помню, как Джоанна тогда вечером сказала о твоей работе в Греции. Расскажи мне о ней подробнее.
Она выслушала рассказ, как Инди едва не лишился жизни в глубокой расселине, когда оборвалась веревка, и как нечаянно открыл Омфалос. Говоря о женщине по имени Дориана, он старательно избегал упоминания о взаимоотношениях с ней; правда, по интонациям его голоса Дейрдра догадывалась, что они были любовниками, но Дориана его чем-то огорчила и разочаровала.
– Как это захватывающе!
– Все не так просто. Этот Омфалос, он… Ну, как-нибудь при случае расскажу. По-моему, нам пора поворачивать домой.
И снова воцарилось молчание, нарушаемое лишь хрустом гравия под ногами. В своей истории о Греции Инди упомянул, что Джек Шеннон неожиданно объявился в Дельфах, и это заставило Дейрдру задуматься, является ли приезд музыканта простым визитом вежливости.
– Ты знал, что Джек приедет?
– Нет. Но в этом весь Джек.
– Что, приехал просто передать привет? – недоверчиво уточнила она.
– У него были для меня новости.
– В самом деле? Что за новости?
Инди помолчал, будто подыскивая слова.
– Хочешь услышать еще одну байку?
– Разумеется.
И тогда он рассказал ей об инциденте в поезде, когда в конфетной коробке вместо конфет оказались пауки, и о скорпионах в лондонской квартире.
– А почему ты мне прежде об этом не сказал?
– Не сказал, потому что не знал, имеет ли это к тебе хоть какое-то отношение.
– И что же, имеет?
– Боюсь, да. – Инди рассказал, что Шеннон разыскал источник, из которого поступали ядовитые твари, оказавшийся зоомагазинчиком ее покойного отца – а заодно и о том, кто стал новым владельцем, и сколько заплатил за магазин.
Дейрдра так и застыла посреди дороги.
– Как-то не верится. Тут какая-то ошибка! С какой стати Джоанне отдавать ему магазин?
– Не знаю. А с какой стати Пауэллу пытаться убить меня даже до встречи с тобой?
– В пещере он пытался убить нас обоих.
– Неизвестно, его ли это работа.
– Мне надо поговорить с Джоанной, – решительно заявила Дейрдра.
– Мне тоже. Пошли. – Инди взял ее за руку и двинулся вперед, к селению.
– Извини, что впутала тебя в эту сумятицу. Это я виновата.
– Вовсе и не ты.
В призрачном свете месяца их колеблющиеся тени сливались в бесформенное, вытянувшееся в сторону от дороги темное пятно. Инди погладил Дейрдру по волосам, и она прильнула к нему.
– Все утрясется, вот увидишь, – шепнул он.
– Надеюсь, ты не считаешь Джоанну виновницей всех этих событий.
– Я полагаю, что она знает больше, чем говорит кому-либо из нас. Но при этом у меня такое впечатление, что тут она тоже выступает в роли жертвы.
– Ничегошеньки не понимаю, – покачала головой Дейрдра.
И тут до ее слуха долетел хруст гравия. Деревья стояли плотной стеной, и тени их скрывали дорогу до середины. Дейрдра застыла, Инди оцепенел вслед за ней. Она потянула воздух носом и едва слышно спросила:
– Кто это?
Медленно обернувшись, Инди проследил направление ее взгляда. Внимание Дейрдры привлекла движущаяся тень под деревьями. Может быть, вдоль дороги бредет какой-нибудь зверь? Тот же звук донесся снова, уже более ясно. Шаги! К ним кто-то приближался, кроясь в густой тени у обочины. Невидимый путник должен был ясно разглядеть их при свете месяца.
– Инди, я боюсь!
– Кто там еще? – Сжав кулаки, Инди загородил Дейрдру собой.
Все-таки не следовало выходить из дома. Уж на сей раз виновата она. Но теперь ничего не поделать.
Из тени выступила фигура облаченного в черное человека.
– Дейрдра? Профессор Джонс?
– Кто там? – спросил Инди, но пока он произносил эти слова, ответ явился сам: лунный свет озарил встречному половину лица, и Инди узнал старого священника. – Отец Бирн!
– Извините, если напугал. Я вышел прогуляться и наткнулся на вас. Вы оба казались столь поглощенными друг другом, что мешать вам было грешно.
– Надеюсь, мы не ужаснули вас.
Седовласый пастор разразился дружелюбным грудным смехом.
– Боже мой, почему это вид парня, целующегося с девушкой, должен меня напугать? Хоть я и пастор, а знаю, каков на вкус поцелуй в темном уголке в такой чудесный вечер. – Он тут же оговорился: – То есть, понимаю, каким он должен быть.
– На самом деле мы даже рады, что это вы, – сообщила Дейрдра. – Мы думали, это кто-то другой.
– Вы имеете в виду Адриана Пауэлла? – мрачно спросил Бирн.
16. Откровения
Шеннон пробудился и буквально подскочил с кровати. А телеграмма-то!… Часы на тумбочке показывали полдесятого. Он проспал часа два.
– Проклятье! – пробормотал Шеннон, протирая глаза ладонями. – Я становлюсь рассеянным, как Милфорд.
Выбравшись из кровати, он открыл футляр своего корнет-а-пистона. Под бархатную подкладку была подсунута телеграмма из Нью-Йорка на имя Джонса, доставленная уже, когда Шеннон решил ехать в Шотландию. Бросив телеграмму на кровать, он начал одеваться. Надо найти Инди, отдать телеграмму, а заодно сказать, что в день ее доставки заходил Милфорд. Пришлось минуть пять доказывать старику- профессору, что Инди уехал; даже напоминание, что Инди приходил к нему попрощаться, не помогло. Но, в конце концов, Милфорд вынужден был смириться с фактами, пробормотал что-то вроде ругательства по- староанглийски и вышел из квартиры.
Шеннон проводил его до дверей, сообщив, что едет в Шотландию повидаться с Инди – быть может, профессор хочет что-нибудь ему передать? Милфорд обернул голову, сверкнув блекло-голубыми глазами и взвесил предложение Шеннона.
– Да, скажите ему… – глаза потухли. – Впрочем, неважно. Я сам ему скажу.
Печально. Видно, профессор не передал ни слова лишь потому, что сам все забыл.
Прихватив телеграмму, Шеннон направился к комнате Инди и постучал. Никто не ответил. Джек
