– Оля, Оля! Давайте-ка вместе разберем, что же именно вам приснилось. Вы увидели высотку, вертикаль, устремленную в небо. Это дом, знаменитый, но недоступный. Он не ваш, он не для всех. Для кого-то он свой, родной, а вам доступен только самый нижний этаж. И где наша высотка расположена? Вслушайтесь - на площади Восстания! И вы стоите со своей скромной пятиэтажкой в самом низу, у подножия этой восставшей вертикали, и боитесь, что вам не достанется чего-то вкусного, горячего, желанного, продолговатого. Того, что у вас в юности отняли. Потому что кончилось мясо, плоть, и это плотское утекло из вашей жизни. Вам понятно, о чем я? Инсайтик случился у нас?
– То есть что мне приснилось?
– Это, Олечка, у вас тоска по могущественному фаллосу.
Да и не только. Еще страх, что фаллосы более доступные, помельче, могут кончиться. И подсознательная уверенность, что за ними нужно стоять в очереди.
– Сергей Борисович, а вот сценка из сказки «Красная шапочка», когда девчушка села на пенек и съела пирожок, это тоже про это?
– Оля, Оля, без переносов, пожалуйста. Вы меня такой простотой не зацепите - к тому же и «Красная шапочка» давно осмеяна. Мы с вами не в «Аншлаг» тут играемся. Вы просто говорите, не пытайтесь мне понравиться. Прошлая сессия на чем у нас кончилась? Кажется, на том, что вы всех ненавидите.
– Да. Я стала замечать, что всех ненавижу. Буквально всех.
По улице иду, и все меня раздражают. Тетки с поджатыми губами, простые, уверенные в себе, набитые здравым смыслом. Силеночкой от них веет, такой мелкой семейной властностью. Молодухи в дешевых ботфортах и в стрингах, вросших в жопу, потому как они сразу после памперсов в стринги влезают. Подруги раздражают. Воплощение житейского пафоса, «полезная» зависть, глухое имущественное соревнование. В «Одноклассниках» одна подписала свою фотографию: «Мы с мужем и дочей жжжжом в Ягепте» - а девицей была веселой, легкой, с какими-никакими мозгами. Няня, мною же ребенку нанятая, раздражает чудовищно - руки трясутся, когда ее вижу. Озорница. Сыплет новомодными поговорками, ребенку моему говорит: «Не ссы в бассейн, пригодится воды напиться». Желания появляются несимпатичные…
– Какие же?
– Хочется, например, полить подсолнечным маслом лестницу в Грибоедовском дворце бракосочетаний или забраться на подиум и дать пинка манекенщице. В самолете всегда хочется сделать стюардессе подножку.
– Вы говорите, говорите…
– Да я уже все сказала.
– Вы про что-нибудь другое говорите. Например, вы в детстве во что играли? В куклы играли?
– Нет, мы в «Трех мушкетеров» играли.
– Устраивайтесь поудобнее и расскажите, как. Хотите, я вам плюшевого мишку дам?
– Зачем?
– Для уюта. Кого же вы в «Трех мушкетерах» изображали?
– Когда как. Чаще всего - Миледи. Ну, не знаю, чего тут рассказывать. Играли на даче, возле пруда. Луг был с лютиками. Однажды ночью, по уговору, выбрались из дачных своих окон, собрались на лугу, разыграли сцену казни Миледи. Ох, как же мама моя кричала! Понимаете, она проснулась, а меня дома нет. Побежала искать. В итоге нашла нашу компанию на пруду, а я уж на коленях стою, голову наклонила, волосы свесила - все как в фильме. Только шея моя в темноте белеет. Рядом, естественно, мальчики наши стоят с палками. Мама как закричит! Ужасным криком. А я испугалась и тоже закричала. Потому что именно в этот момент голову мне и отрубили.
– Дальше, дальше!
– Дальше ничего и не было. Как-то у меня из памяти выпало, что было дальше. А ведь мама, скорее всего, устроила потрясающий скандал. А вы к чему меня спрашиваете - думаете, то была сцена символической кастрации, и я с тех пор так и живу без головы?
– Когда кастрируют, не голову отрезают. Но слово-то вы зацепили верное. Нет, не случайно вы забыли последствия этого происшествия, не случайно. А вам не кажется, что с тех самых пор вы совершенно напрасно считаете голову наиболее ценной частью вашего тела?
– Почему же напрасно?
– Оля, Оля, я не в том смысле, что голову надо ценить меньше, а в том, что остальные части тела надо ценить больше. Вам не кажется, что вы немного не цените, не любите себя в своей плотской ипостаси? Ваша приятная полнота вас абсолютно устраивает?
А может быть, вы боитесь полнее участвовать в жизни? Боитесь потерять свою шапку-невидимку?
– Потеря шапки-невидимки - надо же. Звучит довольно непристойно. Век живи, век учись.
– Вот что, Оленька. Я вам расскажу одну, так сказать, корпоративную притчу. Жила-была одна женщина, которая с детства очень сильно боялась своего папу. Ну, и не любила. Папа у нее, нужно сказать, человек был так себе - грубый, невнимательный, волосатый мужчина. Так вот, наша анализантка выросла, и ничего у нее в личной жизни толком не складывалось. Партнеров она выбирала противоположных отцу - вежливых, тихих, гладко выбритых.
Все хорошо, а любви нет, в постели ничего не выходит. Более того, даже у таких, можно сказать, безволосых мужчин ее раздражала любая растительность. До тошноты. Кому это понравится? И вот доктор, который с ней работал, подумал - а нет ли тут контрастной картины ее репрессированных сексуальных желаний к сердитому и сильному отцу? Не испытывала ли она подсознательного влечения к нему, которое, после того, как был поставлен барьер защиты, перешло в отвращение? Запретное или недоступное может восприниматься одновременно и как чрезвычайно привлекательное, и как безобразное - на разных уровнях сознания.
И верите, доктор оказался прав. Она поняла себя, зафиксировала проблему, вышла замуж за волосатого мужчину и обрела гармонию и счастье.
Видите ли, ее суперэго (а это, знаете ли, моральные установки, совесть, стыд), как и у всех, является
