Глава 13.
Никогда не верила в дурные числа. Вот же встали мы в тринадцать ноль-ноль, и всё хорошо. И на кухню вышли, завтрак сготовили, и всё хорошо. Тирбишу я позвонила, но Алэк спал. Кошкам дали сметанки... А где собака?
— Кир к себе в комнату его забрал, что ли? — спрашивает Азамат, оглядываясь.
— Вчера пёс оставался в гостиной... — пожимаю плечами. — Разве что потом нашёл лестницу и поскрёбся к хозяину... Наружу-то он выйти никак не мог, обе двери заперты.
Азамат бросает взгляд на часы.
— Пойду подниму нашего героя.
— Да зачем? Пускай спит.
— Ну, я посмотрю, не у него ли пёс. Если нет — надо искать. Да и завтрак остынет...
Муж выходит, а я принимаюсь загружать тарелки в посудомойку. Азамат вдруг вбегает обратно в кухню, глаза вытаращены, волосы, незаплетённые с утра, развеваются...
— Его нет!
— Как нет? — ахаю я, едва удерживая тарелку.
— Постель нетронута, куртка и кроссовки исчезли! — тараторит муж, натягивая шубу.
— В других комнатах смотрел? Или, может, он пошёл с собакой гулять?
— Ты посмотри по дому, а я снаружи, — бросает муж и выбегает за дверь.
Я высказываюсь по поводу Кира в том же духе, что он сам вчера на крыше высказывался по поводу Гхана. Это у нас теперь так и будет каждый день, что ли?
Вытираю руки и бегу осматривать дом. На третьем этаже пусто и пыльно, на втором мой кабинет мной же и заперт, остальные комнаты пусты, внизу проверяю все шкафы, чулан, ванную, лифт, снова поднимаюсь, сбегаю по лестнице, заглядываю в туалеты... Нету его тут. Отчаявшись, натягиваю шубу с сапогами и выхожу наружу.
— Дома нету! — кричу Азамату. Он в растерянности стоит на тропе, ведущей в лес. Ох, что-то у меня в коленях слабость...
— Тут следы, — говорит муж неверным голосом. — Его и собаки. Вместе ушли.
— Думаешь, сможем догнать?
— Надо попытаться. Пойдём скорее...
Мы чуть не бегом врываемся в лес, мчимся по натоптанной дорожке, где в тонком вчерашнем снегу отчётливо видны рельеф подошв и собачьи лапки. Однако стоит кронам над головой сомкнуться, как снег кончается, а на мёрзлой земле ничего не отпечаталось...
Азамат ещё некоторое время находит какие-то улики — треснувший под ногой сучок, обтрясённая от листьев ветка, клок собачьего меха на кусту, — но на очередной развилке дорожки и он теряет след. Стоит посреди леса, на лице страх и неверие, взгляд мечется...
— Боги, да что же я такое сделал? — шепчет. — Ну что ему не понравилось?
— Ты не виноват, — качаю головой. — Он просто никому не доверяет. Надо организовать поиски.
— Да, конечно, — Азамат поспешно кивает и принимается шарить по карманам в поисках телефона. — Проклятье!
— Дома забыл?
— Да нет... Погоди, а кошелёк-то где?
Я удивлённо моргаю: зачем ему кошелёк? Запускаю руки в свои карманы — а там ничего нет. Отлично.
— Да он не с пустыми руками ушёл, — хмыкаю. — В чём-то это даже разумно, вот только в горах деньги не помогут.
— Пойдём скорее домой, я позвоню с бука. Не приведи боги он на разбойника нарвётся, с деньгами-то!
— Как думаешь, он далеко ушёл? — спрашиваю на бегу обратно.
— Не знаю, когда он вышел, но светает сейчас примерно в девять, значит, у него было четыре часа по свету, а тропы здесь хорошие, идти нетрудно. Пару артунов мог отмахать уже!
Мы выскакиваем из леса обратно к дому, Азамат чешет впереди, я семеню следом. Внезапно Азамат тормозит так резко, что я в него впечатываюсь.
— Тихо, — он поднимает палец и нервно оглядывается. Видок у него тот ещё — сам бледный, волосы всклокоченные, лицо как будто вытянулось...
— Что такое? — спрашиваю шёпотом.
— Мне кажется, я слышал какой-то голос, — хмурится муж, поворачиваясь к лесу.
Я изо всех сил прислушиваюсь, но кроме ветра и скрипа деревьев ничего не слышу.
— Думаешь, он решил вернуться и заблудился? — предполагаю.
Азамат только качает головой и отворачивается. Вид у него совершенно убитый.
И тут уже я отчётливо слышу шаги.
Мы оба подскакиваем, как напружиненные, разворачиваемся в воздухе и впиваемся взглядами в гущу деревьев. Шаги приближаются.
— Больше одного, — хмурится Азамат. — Это может быть сторож с сыновьями.
Наконец между деревьями начинает что-то мелькать. Я не разбираю, что именно, а вот у Азамата глаза расширяются.
— Что там? — дёргаю его.
— Э-э...
Пока Азамат подбирает слова, я тоже начинаю различать. Из лесу к нам идут двое: Кир в своей кислотной куртке и прикормленный нами демон. Пёс трусит по другую сторону от демона. Азамат не выдерживает, срывается с места и бежит им навстречу. Я нерешительно следую за ним — не спугнуть бы лесного жителя...
Но он оказывается не из пугливых. Дойдя до крайних деревьев, останавливается и ждёт, пока мы подбежим. Кира он крепко держит повыше локтя, а Филина на поводке. Ребёнок выглядит жутко — бледный, перепуганный, на лбу царапина. Пёс тоже хвост поджимает. Когда Азамат приближается, Кир шарахается и съёживается, но Азамат, похоже, не замечает — сгребает его в охапку, поднимает над землёй и так держит, причитая.
Демон выпускает пленника и ухмыляется.
— Ваш? — спрашивает меня, когда я подбегаю.
— Наш, — вздыхаю тяжко. — Спасибо, что привёл. Давай собаку...
Лесной житель протягивает мне поводок. Рука у него человеческая, только украшена прозрачными коготками. Уши под волосами и правда мохнатые, торчат в стороны, шевелятся сами по себе.
— Ружьё утонуло, — сообщает демон. Голос у него сиплый, как у сиамского кота.
— Какое ружьё? — не понимаю.
Демон кивает на Кира.
— У него было.
Кир висит в руках у Азамата, как тряпочная кукла, и вид у него совершенно ошарашенный. Отец вцепился в него и только бормочет:
— Что ж я тебе плохого сделал, сынок, а? Ну чего ты испугался? Разве я тебя обидел?
— Говорил тебе, — скрипит демон, — не убьёт.
— Ты, может, зайдёшь поешь? — предлагаю демону. — Сливок, правда, нету, но масла дадим... или мяса.
Демон широко зевает, демонстрируя длинные клыки с вертикальной красной полосой каждый.
— Вечером, — отрезает он и встряхивает ухом.
— Хорошо! — охотно соглашаюсь. — Спасибо тебе огромное ещё раз!
