его персоне не проявляли.
Покончив с обедом, Инди вытащил карандаш и произвел кое-какие подсчеты. Если выбросы будут происходить с той же периодичностью, то очередной наступит в 1:08 ночи, потом в 5:43 и в 10:24 утра. Дориана сказала, что приведет козла рано утром. Выходит, к 5:43; надо к этому времени поспеть туда. Пропустить такое событие нипочем нельзя.
Было почти одиннадцать, когда Инди собрал книги, чтобы уходить. Несмотря на поздний час, несколько столиков были еще заняты. Из расположенной через дорогу таверны доносилось подвывание какого-то незнакомого духового инструмента. Инди испытывал искушение зайти выпить, но решил, что не стоит. Хоть он и проторчал в хижине полдня, практически бездельничая, но устал и чувствовал сонливость. Закинув рюкзак с книгами на плечо, Инди запрокинул голову, оглядел яркие южные звезды и зашагал по дороге, представляя себя древнегреческим ученым, держащим путь в изумительные Дельфы. Но что может поведать оракул древнему ученому? Что он создаст великое учение, женится на дочери короля или станет великим учителем? Но почему молодой талантливый ученый не видит, что оракул – лишь орудие в руках жрецов, что он изрекает сплошную бессмыслицу? Наверное, потому, что ученый не желает этого знать, не желает расплачиваться за прозорливость.
Инди уже хотел войти в гостиницу «Дельфы», когда дверь распахнулась, и оттуда появился стройный, но крепкий юноша лет пятнадцати. Коротко подстриженные волосы обрамляли классически правильное греческое лицо.
– Привет, Никос!
– Инди, неужели ты собрался в номер, а? Ведь сегодня суббота. Пойдем со мной в таверну!
– А не слишком ли ты молод для этого? Юноша ни на секунду не задерживал взгляд на чем-то одном, подмечая все происходящее.
– В каком смысле? – удивился Никос.
Инди смерил его хмурым взглядом. На родине выпивку запретили всем до единого, а здесь подросток в одиннадцать вечера направляется в таверну.
– Ты любишь рецину?
– Да я не пью, – отмахнулся Никос. – Отец не позволяет. Хочу послушать музыку и потанцевать. Пожалуйста, пойдем со мной. Посмотришь, как мы развлекаемся.
Никос был за портье и коридорного в гостинице, принадлежащей его отцу. Хоть он и вырос в крошечной деревушке, но повидал множество иностранцев и выучился английскому, немецкому и французскому.
Инди нерешительно оглянулся на таверну.
– Давай мне твои книги, – не уступал Никос. – Положу их под стойку. А ты сможешь немного повеселиться.
– Ладно, – махнул Инди рукой. – Но только на пару минут.
Он протянул рюкзак подростку; тот скрылся в гостинице.
Инди не хотел обижать Никоса, ставшего для него ценным источником информации и чуть ли не единственным человеком, с которым можно поговорить. Кроме того, выпить перед сном было бы все-таки неплохо, но не больше стаканчика. Надо вернуться в номер не позднее полуночи.
Никос разговаривал с Инди по-английски, задавая множество вопросов об Америке. То он хотел узнать, правда ли, что есть города, улицы которых забиты автомобилями, а в каждом доме есть радио. То спрашивал, правда ли, что Америка больше Греции и Турции вместе взятых. Инди отвечал, как мог, а Никос взамен снабжал его информацией о местной жизни, о том, что делается в деревне и на руинах.
От Никоса Инди узнал, что Дориана и Думас поспорили из-за него. Никос слышал не все, но рассказал, что Думас заявлял, будто Инди не хватает опыта работы на раскопках, что его присутствие здесь – оскорбление всем греческим археологам вместе взятым. Дориана стояла на своем, и Думас пришел в ярость. Теперь Инди знал причины гнева Думаса. Должно быть, Дориана сообщила Думасу, что хочет послать в расщелину Инди, чтобы он извлек доску на свет.
– Пошли, – позвал Никос, появляясь из дверей гостиницы. – Сегодня ты повеселишься. Ты ходил в Афинах в таверны?
Инди отрицательно покачал головой.
– Времени не было.
– Самые лучшие находятся на Плата Фломузон Гетера, – выпалил Никос, шагая рядом и размахивая руками.
– Площадь любящих музыку куртизанок, – перевел Инди. – Точно. Ты хорошо понимаешь по- гречески.
Приближаясь к таверне, Инди вновь различил слабое, но пронзительное завывание, уже слышанное раньше.
– Что это за шум?
– Это не шум, Инди. Это музыка. Это аскомандра, ну, знаешь, что-то вроде вашей волынки. Но из овечьей шкуры.
– Ни разу не слыхал о такой. А тут исполняют джаз, паренек?
– Джаз? А что это такое?
Инди хмыкнул под нос.
– И не угадаешь. Когда в следующий раз заедешь в Чикаго, я свожу тебя в «Страну грез», посмотришь на джаз-банд.
– А разве страна грез в Америке?
– Кое -кто считает именно так. Инди открыл дверь, и они вошли в таверну.
– Хорошо. Я хочу поехать в Америку, – Никос возвысил голос, перекрикивая какофонию.
В центре таверны мужчины образовали круг и плясали под народные греческие мелодии, различимые среди воя аскомандры. Инди огляделся, стремясь проникнуться здешним духом. Почти тотчас же явился официант в белой рубашке и переднике и поставил перед ним стакан.
– Узо, – сказал Никос, когда Инди поднял стакан, разглядывая прозрачное содержимое.
– Я бы предпочел пиво.
Никос энергично тряхнул головой, одновременно размахивая руками.
– Здесь нет пива. Только узо, рецина, раки и арециното.
– Разумеется, – Инди хмуро разглядывал напиток. – Уж раз ты в Дельфах, то и веди себя, как дельфин.
Несколько мужчин по соседству разглядывали Инди.
– Он из Америки, – громко объявил Никос.
Те кивнули и подняли свои стаканы, словно демонстрируя Инди, как надо пить. Когда он глотнул отдающего анисом напитка, двое похлопали его по спине, словно поздравляя с завершением ритуала, сделавшего его своим среди них. Никос так и лучился от гордости. Пожилой мужчина в потрепанной матросской шапке шагнул вперед и что-то пробормотал. Инди покачал головой, ничего не разобрав за шумом.
Никос склонился к уху Инди и громко сказал:
– Он чокнутый. Толкует о старых богах.
– А что он сказал?
Никос состроил гримасу. Но старик не отставал. Постучав Инди пальцем в грудь, он заговорил снова. Инди обратил взгляд на Никоса.
– Что-то о пифии.
– О какой пифии?
Никос поговорил со стариком; тот сверкнул глазами в сторону Инди и вновь забормотал.
– Ну, что там? – не утерпел Инди, поскольку Никос опять промолчал.
– Говорю же, он просто чокнутый старик. Его так и зовут Чокнутым.
– Но все-таки, что он сказал? – не отставал Инди.
– Сказал, что ты попал в руки к пифии и…
– И что?
– …и что она проглотит тебя, как мышонка. Так и сказал.
Инди усмехнулся и наклонился к Никосу.
