живых.
– Быть посему!
– Инди! По-моему, он приходит в себя. Инди, ты живой?
Голос Ноя еще не отзвучал в его памяти, когда Инди услышал Катю и открыл глаза. Голова гудела. Вокруг него сгрудились Катя, Шеннон, Ахмет и Омар.
– Это чудо! – изрек Шеннон. – Мы все это время думали, что ты остался снаружи, и лавина схоронила тебя.
Приподнявшись на локтях, Инди заметил в отдалении бледный свет. Он лежал под стеной возле сугроба.
– Что случилось?
– Ковчег съехал в долину, – пояснил Шеннон. – Но это было еще вчера. Мы целое утро прокапывали тоннель и наконец-то пробились наверх.
– Я отгребала сюда снег из тоннеля, когда вдруг наткнулась на тебя, – подхватила Катя.
Инди сел и потер лицо. Он промерз до костей; избитое, окоченевшее тело на всякое движение отзывалось болью.
– Инди, послушай, – сказал Шеннон. – Как по-твоему, ты идти сможешь? Надо убираться отсюда, пока тоннель не завалило. Над Ковчегом масса снега.
Ему помогли встать. На Инди волной накатила дурнота, все поплыло перед глазами, но лишь на мгновение.
– По-моему, я очухался. – Направляясь к тоннелю, он вдруг припомнил свидание с Ноем. – Внимай?
– Чего? – переспросил Шеннон.
Пустяки, после расскажу. Пошли домой.
ЭПИЛОГ
Нью-Йорк, месяц спустя
– И тогда мы начали спуск, – проговорил Инди, опускаясь в глубокое, уютное кресло в кабинете Маркуса Броуди.
– Наверно, ты был совсем измотан, – подперев подбородок ладонью, Броуди с интересом слушал рассказ молодого археолога.
– Все мы были измотаны. Денек выдался нелегкий, но мы все-таки добрались до пастушьей хижины, и те же самые курды, что застрелили большевиков, накормили нас. Это была первая наша трапеза за два дня.
Дожидаясь отклика Броуди, Инди смахнул пылинку с галстука, выбранного в тон коричневому твидовому костюму.
– Инди, я не слышал более увлекательного рассказа с тех пор… Пожалуй, с тех пор, как ты рассказывал мне о случившемся с тобой на Амазонке. – Маркус встал и пошел вокруг стола, тщательно выбирая путь в лабиринте керамики, статуэток и стел. – Ужасно не хочется говорить тебе такое, но по-моему, в твоих же собственных интересах на собеседовании утаить этот эпизод. Особенно насчет беседы с Ноем.
– Маркус, на сей счет не беспокойтесь, – рассмеялся Инди. – Но вот Ковчег видел не я один. Мы все в нем побывали.
– Да. Ты, пришедший к Богу джаз-музыкант, стамбульский таксист, турецкий крестьянин и молодая дама, чей отец был одержим идеей отыскать Ковчег. Никто не примет их всерьез, да и тебя с ними заодно.
– Мда, но он ведь остался на месте, – Инди поправил свои очки в черной металлической оправе.
– Инди, пойми меня правильно, – вскинул ладонь Маркус. – Я тебе верю, только стараюсь смотреть на вещи с практической стороны. Подумай вот о чем: даже если тебе удастся убедить группу ученых последовать за тобой и добыть необходимые средства – каковы шансы отыскать судно?
Долину, пожалуй отыскать удастся, но Ковчег погребен под многотонным слоем снега.
– Понимаю.
– Может, оно и к лучшему.
– Только не говорите, что поверили в эту чепуху насчет Судного Дня, – с улыбкой подался вперед Инди.
Подойдя к окну, Броуди устремил взгляд на улицу.
– Не так уж давно ты сам рассмеялся бы над предположением о существовании какого бы то ни было ковчега, даже ковчежца, на склонах Арарата.
– Это верно, – Инди встал и пожал руку собеседнику. – Маркус, мне пора. Я и так подзадержался.
– Надеюсь, собеседование пройдет успешно. Я думаю, ты окажешься ценным пополнением штата археологов.
– Спасибо. Как только я выясню, что и как, то непременно дам знать.
Покинув кабинет, Инди выскочил из музея, сбежал по ступенькам и поймал такси до Центрального вокзала.
– Наконец-то! – оживился дожидавшийся на вокзале Шеннон. – Я уж думал, ты не успеешь. Мы вот-вот сядем в поезд.
– Знаю.
Шагнув навстречу, Катя обняла Инди.
– Жаль, что ты не поедешь с нами в Калифорнию.
– Я непременно к вам заскочу. Всех вам благ.
– Спасибо, – она чмокнула его в щеку. – Я тут кое-то приготовила для тебя. – Пошарив в сумке, она извлекла продолговатый предмет, завернутый в мягкую ткань.
– Что это?
– Ковчегово дерево.
– Что?! Ты же оставила его с отцом!
– Нет. Там была лишь свернутая жгутом ткань. Этакий символический жест. Я не видела причины оставлять настоящее дерево, только не хотела тогда в этом признаться.
Инди приподнял сверток, будто прикидывая на вес.
– Я знаю директора музея, который отыщет местечко для подобной находки, – и повернулся к Шеннону. – С твоим приездом, Джек, джазовые подмостки Сан-Франциско ждут кардинальные перемены.
– Поглядим, Инди, поглядим, – ухмыльнулся Шеннон, беря Катю под руку.
– Ты счастливчик, Джек. Ты чертовски везучий парень.
– Знаю.
– Ладно, мне и самому надо успеть на поезд. – Инди хотел уже идти, но вдруг обернулся к Кате. – Кстати, а ты не подержала Ковчегово дерево разок напоследок?
Переглянувшись с Джеком, она улыбнулась.
– Правду сказать, подержала.
– И?…
– Видела мальчонку, и звали его довольно курьезно – Ной Индиана Шеннон.
