стиле.
Первые результаты - на уровне «хуже не бывает». На следующий день даже уличные слухи не ходили. Обычно разные свары с ВИП-персонами в Театре «О'Фаррелл» удостаивались цветистой заметки от Херба Каэна, на худой конец - нескольких звонков из офиса окружного прокурора. Но в этот раз стояла мертвая тишина. Никто не стремился иметь хоть малейшее отношение к происходящему, включая меня.
Однако это меня винили на следующее утро, причем во всем сразу - от стыда за порку перед лицом невинных очевидцев до миллионных потерь, что понесли братья Митчелл со своей Кинокомпанией.
Моя безупречная репутация «крупного» политического консультанта оказалась под большим вопросом, и я едва не потерял работу.
Но только ненадолго. Как водится, потребовалось 44 дня, чтобы выяснилась правда, а тем временем события развивались самым странным образом. За шесть недель меня арестовывали семь раз, или предъявляли обвинения, или задерживали, в общем так или иначе таскали в полицию и суд, которые стали уже чем-то вроде второго дома.
В самом деле, это казалось почти нормальным. Посещение суда превратилось в обыденную ежедневную рутину. Как-то раз я оказался на скамье подсудимых дважды за 72 часа, а также подвергся злобной обструкции всей национальной прессы, и все просто потому, что Судья в какой-то момент изменил свое мнение.
- Это невозможно, - говорил я своему адвокату Майклу Степаняну. - Судья
Так и вышло.
Неделей позже полицейские сперли мои ракетки для настольного тенниса, из-за чего я так и не смог принять участие в чемпионате Западного Побережья. Потом они еще раз дернули меня в суд, чтобы я опознал ракетки и дал показания против несуществующего взломщика, которому якобы шили эту кражу.
Это дело все еще находилось в суде, также как и кляузы соседей на «шум и драки» у меня в доме.
Полиция Сосолито помимо прочего до сих пор удерживает у себя мой спортивный пистолет, модель Feinwerkbau, специально разработанная для Олимпийских Игр - самое точное оружие, которое я когда-либо держал в руках. Это был один из тех Редких пистолетов, которые стреляли точно туда, куда ты их направишь. Женщины и дети, сроду не державшие оружия в руках, могли взять Feinwerkbau и без труда попасть в десятицентовик с пяти метров. На большем расстоянии или в ветреную погоду, потребовались бы цели покрупнее, вроде двадцатипятицентовых монет, плакатиков, на которых мэр Сан-Франциско Дайана Файнштейн изображена с восемью грудями, подобно волчице - матери Рима.
Братья Митчелл напечатали десять тысяч таких листовок (я так и не понял, затем они это сделали) в месяцы злобы, страха и отчаянной официальной травли, которые предшествовали суду. У меня по сей день хранится тысяча экземпляров, и еще две тысячи валяются где-то в кустах и на крыше дома Нунцио Алиото, что на въезде в Сосолито. Нунцио, близкий родственник бывшего мэра Сан-Франциско Джо Алиото, жил в Сосолито недалеко от меня, в одной трамвайной остановке. Мы жили на краю отвесной скалы, с которой открывался вид на Залив Сан-Франциско.
Я давно уже покинул этот дом, так что мы можем говорить о нем совершенно свободно. Его никогда больше не сдадут кому-нибудь снова. Причины этого весьма сложны для восприятия, и не похоже, что когда-нибудь они будут обнародованы, однако мне нравится думать, что я жил здесь в стиле, который полностью соответствовал истинному духу этого места. Уверен, что если бы этим балкам из красного де рева, этим волнистым стеклянным стенам и моему Тики-бару позволили бы выбрать президента, они голосовали бы за меня.
Может, и нет, конечно, но я лично в этом не сомневаюсь. Каждый раз, когда ты оказываешься в настоящем доме, построенным под определенный настрой, сами стены подсказывают тебе, как теперь действовать.
Да, там случались пожары и ломалась мебель. Прямо перед баром располагался рукотворный водопад посреди дубов, и большую часть времени мы бродили вокруг него голышом, пили зеленый шартрез и курили смертоносные сигареты Кракатоа. На балконе я повесил профессиональную мишень, укрепленную на семиметровом шесте. Прямо за ней виднелся Остров Ангелов и Алкатраз.
Мой адвокат называл это место «лучшей комнатой в мире».
Александр, 16
Майклу Степаняну, эсквайру
ул.Эдди, 819
Сан-Франциско,
Дорогой Майкл!
Прилагаю письма от Джудит вашему новому клиенту, мисс Ларис (Салливан Александр, 16 в Сосалито), где мы жили с Марией. Эти письма позволяют нам выдвинуть 33-миллионный иск против Джудит и ее склочного муженька Норвина, пока еще не проявившего себя подстрекателя во всей этой ситуации, а также компьютерной фирмы, которая вызвала их из Орандж Каунти и заставила жить в условиях (то есть в доме на Александр, 16), с которыми они не сумели должным образом справиться и поэтому подали иск против мисс Салливан, где выставляют меня в несомненно фальшивом, ложном, непристойном для меня лично (и в финансовом плане) оскорбительном свете - то есть жалуются на «из биения и крики».
Какие Избиения? Ты был там - ты столкнулся с этим Джейком (якобы «мужем») в коридоре, когда он пытался высадить мою дверь.
В любом случае, обвинения, которые Джудит и Норвин выдвинули против меня, повторяю «выдвинули», бросают уродливую тень на мою новую книгу - «Ночной Менеджер».
Мало того, что они украли у меня газовый пистолет, бинокль, подтяжки и теннисные ракетки, специально сделанные для меня по заказу фирмой SORBА, а также видеокассеты с рабочими материалами, не считая двух-трех пачек сигарет «Данхилл» в каком-то дешевом Нацистском угаре, в который никто не может поверить - теперь эта сволочь пытается затащить меня еще и в гражданский суд (и опозорить публично) по обвинению, будто я избивал Марию ночь за ночью, в то время как все соседи трепетали от ужаса и страха.
Прошу прощения, небольшой выброс творческой энергии. Не мог удержаться. Небольшая вонь, связанная с этим заголовком. Ничего, умный писатель может себе позволить позабавиться по такому поводу.
И почему бы ни я?
Итак, вернемся к делу. Я должен всем и каждому - тебе, Джо, Тане, Патти и всем остальным, кто накликал приключений с бессонными ночами себе на задницу, прошли проверку на прочность, связавшись со мною в тот момент, когда я наконец-то решил начать тихую, спокойную жизнь, как и положено человеку среднего возраста, среднего достатка, без криминальных всяких историй, с достойной работой (ну и с несколькими безвредными привычками. Детали узнаешь у Нэнси...).
Разразилась катастрофа. Мы (ты и я) не посещали людских сборищ, официальных или других, уже много лет (несомненно, по причине лени и глупости, но...).
Да. И речь не шла даже о каком-то преступлении или действительно серьезной проблеме. Если не считать, конечно, того, что по ряду личных причин я заступил на пост Ночного Менеджера в этом странном и скандально известном месте - Театре «О'Фаррелл» - который, ну надо же, находился за углом от твоего офиса. Помимо прочего, в эту очаровательную штаб-квартиру, довольно подходящую для де
