ЦАРСТВО СТРАХА

обороте наркотиков, нежели судья Басс.

                                                                                                                                                                           20 апреля 1990 года

Я не искал полупобеды или компромисса в этом деле, я не собирался никому доказывать, что имею право курить у себя дома марихуану.

Я хотел, чтобы суд применил к моему делу Четвертую поправку[21] к Конституции США. И хотя с юридической точки зрения мое дело не имело никакого отношения к Четвертой поправке, и я сильно рисковал, с политической точки зрения правда была на моей стороне.

Почти все, что я делал, шло в разрез с пожеланиями и привычками Хэддона. Однажды он сказал, что прежде ему не приходилось узнавать в утренних газетах, о чем же ему говорить в суде.

СНЯТ ОДИН ПУНКТ В ОБВИНИТЕЛЬНОМ ПРИГОВОРЕ ПО ДЕЛУ ТОМПСОНА

Дэвид Мэтью-Прайс

Штатный журналист газеты «Таймс Дейли»

Во вторник судья исключил один пункт, касающийся совершения тяжкого преступления, из обвинительного приговора по делу «гонзо»-журналиста Хантера С. Томпсона, так как свидетельница обвинения, утверждавшая, что видела, как он принимал кокаин, позднее признала, что точно не уверена, что конкретно он вдыхал ...

                                                                                                                                                                                  23 мая 1990 года

Полагаю, Хэддон удивился, что мы выиграли предварительное слушание в суде. Даже Господь может не выиграть предварительное слушание. А я просто разозлился. Не имела значения полупобеда в деле о праве курить марихуану в своем доме. Я хотел большего, и не это было главным для меня.

СЕГОДНЯ - ДОКТОР

ЗАВТРА - ТЫ

Это объявление оказалось поворотным моментом. После того, как его опубликовали, большинство людей в городе, которые меня знали, решили стоять за меня до конца. Теперь я знал, что меня поддерживает пресса, а друзья не повернулись ко мне спиной.

Стало очень не по себе, когда стало известно, что меня будут судить за тяжкие уголовные преступления, а вовсе не за мелкие правонарушения, как я надеялся. Тогда, казалось, мне мало кто сочувствовал - прежде всего, из-за обвинения в том, что я приставил пистолет к виску потерпевшей. Ни­кто не знал правды о том, что приключилось той ночью, по­куда я не затрубил в трубу и не забил тревогу. Я не сомневался - дело пахнет керосином. Я сразу же решил опубликовать объявление на всю полосу в «Aspen Times» и в «Daily News», в которых объяснял, что к чему - прямо по пунктам: один, два, и т.д. Я долго размышлял над дизайном шрифта - может, сделать его серым и плотным, как в юридическом бюллетене? Солхайм и я спорили об объявлении несколько дней. Наконец я сказал: «Черт с тобой. Делай как хочешь». Потом мне пришла в голову отличная идея: «Слушай, давай просто оставим пустое место, а затем «Сегодня - доктор, завтра - ТЫ» и подчеркнем его». Когда объявление опубли­ковали... оно оказалось сущей бомбой. Наверное, одно из самых удачных решений, что я принимал в жизни. Если бы я исписал полную полосу газетного текста, объясняя свою позицию, ничего бы путного из этого не вышло. Помочь могло только обращение на «ты».

И я это понял. Я долго пытался составить убеди­тельное объявление - но всё без толку. Когда я уже отча­ялся придумать хоть что-то вразумительное, мне вдруг пришло в голову: «А почему бы не написать «Сегодня - доктор, завтра - ТЫ». И, о черт, я мигом оказался на ко­не.

Последний бой Гонзо? (продолжение)

«... меня сейчас поддерживают больше людей, чем когда я баллотировался на должность шерифа», — смеется Томпсон, и он безусловно прав. В Эспене, несомненно, найдется немало домов, в которых после 66 часов обыска найдется что-то нелегальное. Кто не согласится с объявлением в поддержку Томпсона, опубликованном в «Эспен Таймс»: «Сегодня — доктор, завтра — ТЫ». Кроме того, грубое и бесцеремонное вторжение полицейских в дом Томпсона по ордеру Окружного Прокурора, восстановило против правоохранительных органов свободолюбивых жителей Среднего Запада, включая даже самых консервативных обитателей Эспена. И, конечно же, вряд ли кому-то нравится, когда так бесцеремонно попирают принципы Четвертой Поправки к Конституции США.

Всего несколько лет назад обвинительный протокол МакКрори не имел бы ни малейших шансов в суде, ни с юридической, ни уж тем более с моральной точки зрения. Но наследие консервативных республиканских администраций Никсона и Рейгана, нашедшее отражение в решениях Верховного Суда США, означает, что на основании ничем не подкрепленного чьего-то утверждения, что вы употребляли наркотики (сжигали американский флаг/организовывали восстание/ планировали демонстрацию, на проведение которой вам, возможно, не дали бы разрешения/ занимались содомией/ хранили порнографию/ организовывали аборт) у себя дома, по­лицейские могут со спокойной душой вышибить вам дверь...

«Виллидж Войс», 15 мая 1990, том XXXV, номер 20.

* * *

Мне пришлось мобилизовать все имеющиеся у меня связи в Штатах и за границей. Я звонил в газеты, я смог заручиться поддержкой лондонской «Таймс»... Я умел мобилизовывать людей.

А Хэддон понял, что в моем деле речь шла о борьбе за идею. Хэддону приходилось нелегко: представьте себе адвоката, убежденного в честности и правоте своего доверителя, который, не советуясь с адвокатом и не имея никакого юридического образования, непрерывно делает заявления в прессе. Все, что делает этот клиент, происходит без предварительной договоренности с адвокатом, адвоката просто- напросто ставят перед свершившимся фактом.... А что такого, я ведь поручил своему адвокату заниматься чисто юридической стороной дела. 

ТОМПСОН ОТКАЗЫВАЕТСЯ ОТ ПРЕДЛОЖЕННОГО ОБВИНЕНИЕМ КОМПРОМИССА И ПРИНИМАЕТ В ПОДАРОК КАДИЛЛАК С ОТКРЫТЫМ ВЕРХОМ

Дэвид Мэтью-Прайс

Штатный журналист газеты

«Таймс Дейли» 22 мая 1990 года

Накануне предварительного слушания по делу о хранении и употреблении наркотиков, писатель Хантер С. Томпсон отказался от предложенного обвинением компромисса и получил в подарок красный кадиллак с открытым верхом, на котором его единомышленники приехали из Сан-Франциско.

Его сторонники во главе с владельцами порнографического театра Джимом и Артом Митчеллами выехали из Сан-Франциско в три часа утра в воскресенье — или, как они выразились, после работы, в составе целой колонны, состоящей из шести автомобилей. В понедельник утром эти доброжелатели прибыла к ранчо Томпсона под местечком Вуди Крик.

В ожидании своих единомышленников Томпсон обсуждал со своим адвокатом компромиссное предложение, поступившее от окружного прокурора.

Томпсон твердо настаивал на том, что компромисс с прокуратурой ни при каких обстоятельствах заключать нельзя, даже на самых выгодных условиях — Томпсон чистосердечно признается в совершении одного мелкого правонарушения, а его судимость будет аннулирована по прошествии двух лет испытательного срока.