приятно.
Моргана снова вздохнула.
— В итоге все обернулось большими неприятностями. Когда родители узнали, они отослали меня в Бруклин. Я думала, в гей-баре мне ничто не грозит, понимаешь? Интересно, а как ты-то там оказался?
Ласи бросила на меня косой взгляд.
— Где ты был?
Я отпил глоток пива.
— Я… м-м-м… тогда только… приехал… в город. И понятия не имел, что это за бар.
— А-а… Первокурсник. Слава богу, что ты оказался естественным носителем. — Моргана с улыбкой похлопала меня по колену. — Так что в общем все обошлось.
— Конечно, тебе легко говорить, — проворчал я. — А не могла ты хотя бы рассказать мне всю правду чуть раньше?
— Эти чокнутые из Ночного Дозора нашли тебя раньше меня, и, раз уж это произошло, мы не могли вот так сразу взять и выложить тебе правду. Это только сбило бы тебя с толку.
— И когда же вы собирались посвятить меня? — воскликнул я.
— Ты что, Кэл? Забыл, что происходило последние два дня? Я пыталась, но ты только и делал, что бегал от меня.
— А-а… Ну да.
— Первокурсник? — Ласи нахмурилась. — Сколько же тебе лет?
— Уверена, сейчас он в любом случае сильно повзрослел. — Моргана снова похлопала меня по колену. — Правда, Кэл?
Стремясь перевести разговор на другую тему, я спросил:
— Так что происходит сейчас?
Моргана пожала плечами.
— Вы двое можете делать, что хотите. Убежать. Остаться. Идти куда угодно. Хотя вообще-то вам следует работать вместе с нами.
— С вами?
— Конечно. А то Ночной Дозор доберется до вас — Моргана махнула рукой официанту, — Я, пожалуй, выпью еще пива. Мы целый день гонялись за этим идиотским «червем».
Я посмотрела на Ласи, она на меня. Как обычно, я не находил нужных слов, но мысль о том, как мы сражались вместе, о возбуждении, охватившем нас в туннеле, плохо вязалась с идеей бегства. В конце концов, это наш город и наш биологический вид.
— Чего бы ты хотел, Кэл? — спросила Ласи.
Я сделал глубокий вдох; может, я слишком тороплюсь, говоря такие слова, и все же я сказал:
— Остаться здесь, с тобой.
Она медленно кивнула, не отрывая от меня взгляда.
— И я тоже.
— Господи, ну вы и даете! — воскликнула Моргана. — Просто снимите номер, и все дела.
Только тут до меня в полной мере дошло, что мы находимся в баре отеля, а до Бруклина или Уэст- Сайда еще пилить и пилить.
Ласи улыбнулась.
— Почему бы и нет?
Эпилог
ВСПЫШКА
Оранжевый отсвет угасал в небе, но, если смотреть в бинокль, вода Гудзона поблескивала, словно золотые зубы. Покрытая рябью поверхность дольше удерживала отсвет заходящего солнца, алый шар исчезал за линией горизонта Нью-Джерси, похожей на челюсть с торчащими в ней острыми зубами.
Теплое тело, негромко урча, настойчиво толкалось мне в щиколотки. Я перевел взгляд вниз.
— В чем дело, Корни? Мне казалось, тебе здесь нравится.
Он посмотрел на меня голодными глазами, давая понять, что дело отнюдь не в страхе высоты, а просто в том, что обещанного «ням-ням» приходится слишком долго ждать.
Поначалу я нервничал при мысли о том, чтобы прихватить Корнелиуса с собой на крышу, однако доктор Крыса заверила меня, что коты-инферны обладают повышенным чувством самосохранения. Еще она много говорила о том, что котам присущ высотный синдром — чудодейственная способность выживать при падении с любой высоты. Учитывая, сколько времени доктор Крыса в эти дни разговаривает о котах, ей, похоже, скоро дадут другое прозвище.
— Не волнуйся, Корни. Она вот-вот вернется. Послышалось шарканье ковбойских сапог по бетону. Над краем крыши возникла рука, потом вторая, и в поле зрения показалась Ласи с покрасневшим от усилий лицом. Я нахмурился.
— Тебе не кажется, что это несколько легкомысленно — карабкаться по стене здания?
— Кто бы говорил! По крайней мере, я лезла не со стороны улицы.
— На пирсе, я больше чем уверен, толчется не меньше миллиона людей.
Ласи фыркнула.
— Все они любуются закатом. Корнелиус взвыл, справедливо полагая, что наш спор отодвигает время «ням-ням».
— Да, Корни, я тоже тебя люблю, — пробормотала Ласи.
Она сняла рюкзак, расстегнула его и вынула оттуда бумажный пакет, распространяющий запах гамбургеров, от которого рот наполнился слюной.
Корнелиус с мурлыканьем ходил вокруг Ласи, пока она разворачивала для него один из завернутых в фольгу сэндвичей и откладывала в сторону бессмысленные в данном случае булочку с изюмом и вялый салат-латук. А вот майонез ему нравился, и он принялся слизывать его с пальцев Ласи, когда она положила гамбургер на черную от гудрона крышу, а затем перешел к основному блюду.
Ласи посмотрела на свои измазанные кошачьей слюной пальцы,
— Замечательно. И теперь я должна ими есть?
Я засмеялся и достал из пакета гамбургер.
— Расслабься. У Корни нет никаких болезней — кроме той, которой он тебя уже наградил.
— Давай, давай, напомни мне об этом, а то вдруг я забуду! — Ласи, перегнувшись, посмотрела через край крыши. — Как там доктор Крыса всегда говорит? Что коты могут падать с любой высоты?
— Эй!
Я опустился на колени и, как бы защищая, погладил кота по боку. Он продолжал чавкать, не обращая внимания на ее угрозы.
— В одном ты прав, — продолжала Ласи. — Такой толстозадый кот, скорее всего, проломит в тротуаре достаточно большую трещину, чтобы через нее полезли монстры. Мэнни это не понравится.
Мэнни в последнее время расположился к нашему Корни. В этом здании домашние животные официально находились под запретом, но он и другие работники из обслуживающего персонала начали делать исключения из этого правила. Слишком многие жильцы жаловались на то, что крысы шумят в стенах, и мы одалживали им Корнелиуса на ночь. По большей части они с радостью откликались на это предложение — после наших объяснений, что стоит коту оставить в квартире свою перхоть и шерсть, и грызуны будут обходить ее стороной. Нужно просто не дергаться, когда, проснувшись, обнаружите кота сидящим у вас на груди. В конце концов, этот дом находился на линии огня; мы с Ласи рассматривали его как свой персональный проект.
Плюс Ласи по-прежнему задешево сохраняла свою квартиру с прекрасным видом из окна. Санитарная инспекция продемонстрировала ее домовладельцам несколько жутких фотографий всей этой катавасии с крысами, и они продлили договоры аренды жильцов седьмого этажа на неопределенный срок. У этих не совсем обычных домовладельцев денег и без того хватало — они владели землей в Нью-Йорке уже почти
