wonderful I simply hear them in Russian but no one would publish a “Russian version” just now, especially under my signature» (перевод: «Стихи Рильке поразительные, я просто слышу их по-русски, но сейчас никто не опубликует “Русский перевод”, особенно за моей подписью») (Hoover Institution on War, Revolution and Peace. Gleb P. Struve Collection. Box 7S. Folder 2).
Дополнение к книге «Серебряная Рака. Стихи о Петербурге. 1925-1937»
Колокол св. Сампсония («Он был подобен темной сливе…»), 1937. – Мосты. С. 136; Звезда 1995. С. 128. Автограф: СРД.
Колокол св. Сампсония. Храм во имя Св. Сампсония Странноприимца был заложен Петром 1 в честь победы в битве под Полтавой, решившей исход Северной войны. Согласно распоряжению Петра I, церковь возвели возле Выборгской дороги, ведущей в сторону владений шведского короля. Поначалу это была маленькая деревянная церковь (освящена в 1710); перестроена в собор в 1728-1740 гг.; собор был открыт при императрице Анне Иоанновне. Архитектор собора – П.А. Трезини (см.: Петровский зодчий мудро вывел…), архитектор колокольни неизвестен. Высота здания до карниза – 8, 2 м; до креста купола – 35, 1 м. Луковичные купола собора, тесно скомпонованные на одном барабане, находятся в центре крыши. Колокольня разделена на три яруса, ее завершает восьмигранный шатёр с ложными окнами, шатёр увенчан луковичной маковкой с крестом. В 1938 г. в соборе были прекращены богослужения, его стали использовать как овощной склад; по другим сведениям там размещался магазин готового платья. В 1933 г. с него были сняты все колокола, за исключением главного. Он был подобен темной сливе… Собор был выкрашен в интенсивный голубой цвет. Пусть спит Хрущев, еще не тронут… ~ …Уж сбита тяжкая корона, / …с герба Еропкиных… В 1711 г. возле Сампсон невского храма по решению Петра 1 устроили кладбище для захоронения иностранцев (все приехавшие в Санкт-Петербург иностранцы – странники, потому и должны найти свой покой у церкви святого Сампсония Странноприимца). При соборе были похоронены зодчие Д. Трезини, А. Шлютер, Ж.-Б. Леблон, Г. Маттарнови, скульптор К.Б. Растрелли, личный врач Петра I – Блюментрост, фельдмаршал Миних и др. В 1740 г. здесь были похоронены казненные по обвинению в заговоре против Бирона («враги Бирона»): А.П. Волынский, Андрей Федорович Хрущев (1691-1740, советник адмиралтейской конторы) и Петр Михайлович Еропкин (1698-1740, архитектор). По указу Екатерины II над могилой Волынского, Хрущева и Еропкина была установлена памятная плита; в 1885 г. на народные деньги установлен памятник (архитектор М. Шуров, скульптор А. Опекушин). Ныне кладбище утрачено, на его месте – Сампсониевский сквер; в советское время – парк им. Карла Маркса. В письме в редакцию «Русской мысли» Г. Струве писал: «По поводу одного из стихотворений в “Мостах” Ю.К. Терапиано пишет: “В стихотворении № 12 есть упоминание Хрущева; оно, значит, не такое уж давнее”. Это замечание основано на каком-то странном недоразумении. Во-первых, под стихотворением этим («Колокол св. Сампсония») стоит дата: “1937”, и, как я указываю в своей вступительной заметке, все стихи Лисицкой написаны главным образом и не позднее 1937 года. А, во-вторых, упоминаемый в стихотворении Хрущев, как ясно из всего контекста, никакого отношения к нынешнему советскому диктатору не имеет» (Струве Глеб. О стихах А. Лисицкой // Русская мысль. 1962. № 1886, 4 сентября). Чугунный Петр – хранитель храма… Памятник Петру I перед Сампсониевским собором работы скульптора М. Антокольского был открыт в 1909 г., по случаю празднования 200-летия победы под Полтавой. К торжествам здание собора было отреставрировано; на южном и северном фасадах колокольни установили мемориальные чугунные доски с обращением императора Петра к русским воинам. Скульптура находилась на постаменте до 1929 г., затем памятник разобрали (под предлогом реконструкции и расширения проезжей части проспекта, названного именем Карла Маркса). В 1940 г. памятник перевезли в Третьяковскую галерею.
«У костюмерной мастерской…», 1937. Автограф: СРД.
У костюмерной мастерской… Вероятно, костюмерные и бутафорские мастерские Мариинского театра (с 1934 по 1992 г. – Ленинградский государственный академический театр оперы и балета имени С.М. Кирова) и Консерватории (ср: За три квадрата от Морской / Канал идет, как черный инок…). Четыре злых крылатых льва / Плюют со скуки друг на друга… Имеется в виду Банковский мостик через канал Грибоедова (по названию находящегося рядом здания Ассигнационного банка, см.: Где банк велик и кругл, как цирк). Подвесной мост был построен в 1825-1826 гг. по проекту инженера Вильгельма фон Треттера, украшен угловыми скульптурами грифонов работы П.П. Соколова. Так встала Кана в Божьем слове… Евангельский образ: превращение воды в вино – первое чудо, совершённое Иисусом Христом во время брачного пира в Кане Галилейской (Ин. 2: 1-1).
Сонет («Люблю под шрифтом легшие леса…»), 1937. Автограф. СРД.
Люблю под шрифтом легшие леса… Метафора в значении: газеты. …что Божья ей роса? … Усеченная форма русской народной пословицы: «Хоть плюй в глаза – ему всё божья роса».
«Превыше всех меня любил…», 1934-1937 Автограф – СРД. Элизиум теней чужих… Элизиум (греч. миф) – загробный мир, где обитают тени (души) праведников. Ср.: «Душа моя элизиум теней…» – первая строка одноименного ст-ния Ф.И. Тютчева (начало 1830-х гг.). На толпы делят пять хлебов / И об одеждах мечут жребий… Евангельская аллюзия, см.: Мк. 6:37-44; Лк. 9: 12-16.
«Россия. Нет такого слова…», 1934-1937. – Новое Русское Слово. 1963. 15 февраля (ст. 1-4). Автограф: 1) СРД; подтекстом записано стихотворение А. Пушкина «Нимфодоре Семеновой» («Желал бы быть твоим, Семенова, покровом…»), с неточностями; 2) Там же, строфа I, по старой орфографии.
«Есть у Лисицкой и стихотворение под названием “Россия”, горьким тоном своим перекликающееся со стихами Максимилиана Волошина и Георгия Иванова <…>» (Струве Глеб. Стихи А. Лисицкой // Мосты. С. 124).
Из ЛИРИЧЕСКОГО ЦИКЛА, посвященного Л. Л. Ракову <1935>
Лирический цикл, посвященный Л.Л. Ракову, стал известен из его воспоминаний, опубликованных посмертно; впервые: Раков Лев. Роман в стихах / Публ. Анастасии Раковой / Звезда. 2004. № 1. С. 96-102; в книге: Лев Львович Раков. Творческое наследие Жизненный путь / Автор-составитель А.Л. Ракова. СПб.: Государственный Эрмитаж (Серия: «Хранитель»). С. 140-149.
В «Романе в стихах» приведены двенадцать стихотворений, относящиеся к событиям осени 1934 (?) – весны 1935 гг., и фрагменты еще двух не сохранившихся, процитированных автором по памяти. Полный состав лирического цикла неизвестен. Обращенных к Л.Л. Ракову стихотворений у Аверьяновой было значительно больше, о чем адресат упоминает в своем мемуарном очерке; об этом же свидетельствует и рукопись «Серебряной Раки». В «Роман в стихах» вошли лишь пять стихотворений из этой книги: «Дворец был Мраморным – и в пору…», «Фельтен для Тебя построил зданье…», «Других стихов достоин Ты…», «Как Гумилев на львиную охоту…», Летний Сад («Младшим стройное наследство…»). Очевидно, Раков, работавший над мемуарами в 1960-е гг., переживший в прошлом два ареста – в 1938 и 1950 гг., с обысками и тюрьмами («В 1938 году все стихи Лидии Ивановны были у меня отобраны при обыске»), мог воспользоваться лишь теми стихотворениями, автографы которых ему предоставила P.Л. Любович (помимо двух, найденных в его бумагах во время работы над мемуарами).
История появления лирического цикла подробно рассказана Раковым в «Романе в стихах». Ее можно дополнить лишь небольшим комментарием – из письма Л. Аверьяновой к А. Корсуну от 17 октября 1935 г.: «Вчера под утро приснился мне … Раков, а утром Джон позвал меня к телеф<ону> – и оказалось, что звонит он же! “Что сей сон значит?” Он долго и сбивчиво бубнил, что позвонил, т.к. факт существования стихов его очень «бодрит» (sic), но в какой именно мере – не объяснил. Видеть меня он боится, т.е. думает, что я очень в нем разочаруюсь и т.п. Я разговаривала с ним несколько высокомерно, и, видимо, он очень себя чувствовал странно, всё время повторял, как он не достоин и как это его 'подбадривает', потом ни с того, ни с сего вдруг попрощался в середине разговора. Я его не видела с весны и очень всему этому удивляюсь, особенно же “сну в руку” – ибо ведь телеф<онная> трубка держится и именно в руке…» (Ф. 355. Ед. хр. 105. Л. 69-69 об).
Цикл формировался спонтанно и, возможно, не осознавался Аверьяновой как законченное поэтическое целое. Авторский порядок расположения стихотворений не известен; мы воспроизводим их по тексту воспоминаний и в той последовательности, которую
предложил мемуарист. Пять стихотворений, вошедшие в сборник
