обнаружившую ловушку, а пуще всех – себя самого.
Ну и что теперь делать? Сапоги и плащ отныне не годятся ни к черту! Хорошо, если остальное оборудование сохранило работоспособность…
Тиль перекатился на спину, отстегнул фибулу плаща, содрал грязные скороходы. Внимательно осмотрел снаряжение. Станнеру никакая жидкость не страшна, он исправно функционировал бы и на океанском дне. Парюра с наномасками полностью герметична, чего нельзя сказать об эвакуаторе – самой тяжелой и самой узкоспециализированной штуковине из всех, что приходилось таскать на себе.
«Ладно, допустим, что эвакуатор в порядке. Ведь все равно проверить его можно только в момент пуска…»
Над самым ухом диверсанта раздалось предупреждающее шипение. Тиль машинально откатился в сторону, вскочил и направил станнер на вероятного противника. Перед ним, выпрямившись во весь гигантский рост, стоял механорг-тестировщик. Фасеточные фотофоры сверкали в лучах послеполуденного солнца, ханжески скрещенные на грудной пластине метровые иззубренные пилы чуть заметно подрагивали в такт биению силиконового сердца. Но гёз смотрел не на эти, в общем-то безобидные щупы, а – на скромные, едва заметные жвалы, через которые в любое мгновение могли выплеснуться мутные струи парализующего токсина.
Тиль шагнул влево. Богомол-тестировщик качнулся в ту же сторону, опять предупреждающе зашипев. Механорги этого клана не имели функции искусственной речи, ибо с людьми им иметь дела не полагалось. Скорее всего, завидев столь грозный биомеханизм, любой здравомыслящий овощ немедленно послал бы запрос на экстренную эвакуацию, но у диверсанта такого права не было. Как, впрочем, и уверенности, что тестировщик применит против человека яд. Однако испытывать незыблемость основ этического программирования на собственной шкуре не хотелось.
– Не желаешь пропускать? – осведомился Тиль у безмолвного стража. – Ну тогда не обижайся.
Гёз спокойно, даже несколько картинно, словно на стрельбище, согнул в локте руку со станнером и отвел назад. Как если бы собирался провести простейший хук. Почувствовав в этом жесте угрозу, механорг присел на широко расставленных нижних конечностях и развел пилы в стороны. Тиль знал, что таким образом тестировщик демонстрирует беззащитность и мирные намерения, но это не спасло богомола.
С еле слышным щелчком из станнера вырвалась игла с микробоеголовкой и вонзилась тестировщику между жвал. Дожидаться результата попадания Тиль не стал. Скороходов у него больше не было. Пришлось резво прыгать в сторону и рвать что есть мочи вперёд, а по прошествии пяти секунд ничком кинуться на землю. Микробоеголовка сработала штатно. Концентрированный взрыв разметал конечности, головогрудь и щупы механорга куда ни поподя. Что-то чувствительно садануло Тиля по затылку и все стихло.
«Хорошо, что я взял станнер, а не этот хваленый дезактиватор…» – подумал гёз, поднимаясь.
В ушах стоял звон, а в носу свербило от пыли. Тиль оглянулся на дело рук своих и невольно передёрнул плечами.
«Нет, дезактиватор все же гуманнее, – решил гёз. – После него орга еще можно реанимировать… Правда, стопроцентной надежностью дезактивоторы не отличаются…»
И то верно. Прежде чем дезактивировать механорга, его спинтронному мозгу посылается запрос пароля, и только после получения неверного ответа транслируется парализующий импульс. На это уходит микросекунд пятнадцать, а то и больше. Механорг все еще остается активным и… опасным. Даже самый безобидный, – так как успевает позвать на помощь ближайшую «страж-птицу».
По слухам, в каких-то совсем уже засекреченных подземельях, то ли в Центральной Африке, то ли в Южной Америке, изготавливают так называемые люцваффен или «пушки Люцифера» – настоящие высоэнергетические излучатели. Вот они-то действуют без всякой задержки, испепеляя любую органику в радиусе от метра до трехсот. Однако никто из знакомых Тиля своими глазами эти дьявольские игрушки не видел, посему нельзя исключить, что существовали они лишь в воспаленном воображении некоторых любителей нездоровых сенсаций.
В пределах прямой видимости эриний не наблюдалось. Значит, тестировщик все-таки не издал «предсмертного вопля» – видно, так и не сообразил до конца, что происходит. Воодушевленный этим обстоятельством Тиль начал методично осматривать купол в поисках технологических люков. Таковой вскоре нашелся. Круглое отверстие полметра в диаметре было прикрыто обыкновенной металлической крышкой, запирающейся поворотом рычага. Гёз справился с этим запором играючи, и, предварительно осмотревшись, скользнул в темное, прохладное чрево объекта «Ноль».
От люка внутрь купола вела наклонная металлическая труба. Совершенно гладкая, если не считать неглубоких выемок через каждые десять-пятнадцать сантиметров – видимо они были предназначены для цепких лап механоргов-ремонтников. Тиль сразу же сообразил, что обратно по этой трубе ему не подняться. Диверсанту сделалось не по себе – а вдруг эвакуатор засбоит и не получиться выбраться на поверхность? – но он заставил себя сосредоточиться на деле. Тем более, что скольжение вниз благополучно завершилось.
Труба выходила на кольцевую галлерею, опоясывающую конусовидное основание святая святых объекта «Ноль» – спинтронный супермозг. Собственно, основанием для супермозга служило специальное силовое поле, а опрокинутый конус, что возвышался сейчас над восхищенно рассматривающим это сооружение Тилем, был кожухом генератора. А восхищаться было чем. Высоко над головой гёза стремительно вращался радужный шар диаметром метров в пятьдесят. Выглядел он при этом отнюдь не эфемерным, наподобие мыльного пузыря. Напротив, ощущалась в шаре приличная тяжесть и огромная мощь.
Несколько преждевременно поздравив себя с победой, Тиль достал из парюры еще одну наномаску. Эта была сделана похитрее предыдущей, она впитывалась в кожу, проникала специальными эффекторами, словно щупальцами инопланетной твари из старинной кинострашилки, в нейронную сеть головного мозга, превращая своего носителя в сверхчеловека – повелителя живых машин. Правда, не надолго. И до того, как виртулька рассосется, надо успеть сделать все необходимое, ибо вторично прибегнуть к этой модели можно будет лишь спустя несколько суток.
Едва прошло онемение лицевого нерва – неизбежное следствие контакта с наномаской – Тиль снова обратил взгляд к супермогзу. Теперь гёзу было отлично видно, что шар представляет собой клубок спинтронных волокон субмикронной толщины, окруженный со всех сторон аурой входящих и исходящих М- сигналов.
Их было неисчислимое множество, ежесекундно создавались и распадались триллионы соединений. Цепи команд, бесконечные, как межгалактические мосты, рождались и умирали с немыслимой скоростью: да – нет, единица – ноль, жизнь – смерть… Электромагнитные излучения в сравнении со стремительностью М- импульсов казались вязкими, как кисель и медлительными, как звук.
…патрульная эриния из Большого Мусорного пояса запрашивала разрешение на дезинтеграцию массированного скопления обломочного материала, не представляющего интереса для перерабатывающего комплекса…
…отряд механоргов-кротов, прокладывающих разгрузочный магмопровод в основании тектонической плиты, несущей Японские острова, фиксирует аномальное возрастание температуры…
…орг-педиатр из госпитального центра в фаланстере Долина Безмятежности, требует замены просроченной противостолбнячной сыворотки…
…фантопликатор художника-сенсуалиста Митькина зациклился на…
Тиль почувствовал себя оленем, погибающем в горной стремнине. Информация захлестывала его, но погибать «легендарному» гёзу было еще рановато. Нужно найти основную цепь прерываний и закоротить ее, лишив инфосферу возможности контролировать самоё себя. И тогда её станут контролировать другие…
Диверсант мысленно разрезал спинтронный кокон вдоль оси. Виртулька тут же воспроизвела эту картину в динамике и цвете.
«Та-ак, кажется, эти вот узловатые волоконца…»
Цепь найдена. Следующим шагом должно стать тончайшее нейрохирургическое вмешательство. Наномаска работает не только как сканер. Благодаря тому, что она многократно усиливала зачаточные ридерские способности, Тиль получил возможность влиять на процесс «мышления» супермозга изнутри.
– Надрежем вот здесь, – комментировал гёз свои действия вслух. – Отсюда уберем лишнюю связку, а
