наслаждением потер зад и ушёл за ближайшую сосну.
- Мы успеем перекусить, - донеслось оттуда сквозь энергичное журчание, - или попрёмся дальше?
- Успеем. Здесь нам придётся задержаться.
Пока монах собирал дрова и разжигал костер, Мара расседлала и обтерла Амока, пустила пастись между деревьями. Неподалеку край обрыва прогибался, словно некто со стороны моря тянул его вниз покрывалом с кровати. Женщина подошла туда и застыла, закинув руки за голову и глядя на море. Бабочка под левой лопаткой проснулась, заскребла острыми коготками мышцу, сорвав с губ Мары невольный стон и заставив опустить руки. Прямо у носков её запылённых сапожек начинались плоские каменные плиты, ступенями уводящие к воде. Растрескавшиеся и древние, вылизанные ветром и волнами, они казались природными кусками скалы, если бы в их поступательном движении не ощущалась чёткая логика. Ступени уходили вниз, затем шли вправо, вгрызаясь в каменистый бок утёса, который далее выдавался в море. На пляже, среди камней и куч подсыхающих водорослей, блестело круглое озерцо, похожее на любопытный птичий глаз. И хотя обращенные к нему стороны ближайших камней истёрли стихии, на них ещё можно было разглядеть странные знаки и рисунки, поражающие плавностью линий и обилием завитков.
Мара чуть повернула голову, покосилась на Кайна, который остановился рядом, чтобы посмотреть вниз.
- Что это за место, моя госпожа?
Не отвечая, она обхватила себя руками, пытаясь сдержать резкую дрожь озноба. Осознание того, что яд сильнее воли, приводило в бешенство. Монах успел подхватить Мару прежде, чем она начала оседать, сворачиваемая судорогами в очередном приступе.
- Нести туда? - только и спросил он, и стал осторожно спускаться, когда длинные ресницы прикрыли блеск глаз, давая безмолвное согласие.
Резче запахло водорослями, от океанских волн несло холодком и свежестью огромного водного пространства. Ветер, играя, взметнул волосы Мары, когда монах, повинуясь слабому жесту, уложил её на бок на берегу озерца. Вода в нем казалась чернильно-синей, ни движение стайки серебристых рыбок, ни яркие кляксы актиний или морских звезд не нарушали пугающий покой синей безмятежности. Кайн отошёл чуть в сторону, опустился на колени на влажный песок, не спуская с женщины глаз.
- Уходи, - донесся до него голос, еле слышимый в плеске волн, - сейчас мне не нужна помощь.
- Ты - моя госпожа, - усмехнулся Кайн, - но Пресветлая шепчет, чтобы я остался. И я останусь.
Ответом ему были приглушенные ругательства.
Мара вытащила кинжал, полоснула по запястью, уронила руку в воду. Туманные бордовые капли расцветали в чернильной воде, невидимое течение размазывало их под поверхностью, выкручивая завитками, странно напоминавшими надписи на окружающих камнях.
Она перевернулась на живот, опустила лицо в воду. Кайн, который вроде бы не слышал ни звука, неожиданно прижал ладони к ушам и ткнулся лицом в песок.
- Ты не одна?
Низкий, неживой и не мертвый, пугающий и волнительный одновременно, голос заполнил всё вокруг.
- Покажи мне его!
Мара, подняв лицо из воды и с трудом сев, махнула Кайну рукой. Её трясло, и глаза казались безумными - беспамятство ворочалось в зрачках, чернотой тесня зелёную яркость радужек. Монах встал, подошел, спотыкаясь. Его голова раскалывалась от боли, из носа текла тонкая алая струйка. С некоторой опаской он опустился на колени рядом с женщиной, склонившись над водой.
Взгляд из озера заставил оцепенеть. Будто гигантский спрут скрутил члены мучительной неподвижностью. Этим глазам, подобным звездам, не хотелось сопротивляться. Подчиняясь этому голосу можно было упасть на меч с блаженной улыбкой на губах или спрыгнуть со скалы на острые камни в кружеве рваных волн.
Неожиданно Мара положила руку ему на плечо. Кайн очнулся и осознал себя низко склонившимся над водой, которой едва не касался губами, готовясь последовать пронзающему до самой последней клеточки существа зову. И резко прянул назад, испугавшись не на шутку.
- Ты... - продолжил странный голос. - Знаешь, что прошлое не вернуть?
- Знаю, - сипло ответил монах.
- Знаешь, что одного прощения не будет, а другого может не быть?
- Знаю!
- Знаешь, что смерть всегда подле неё?
- Знаю...
- Что ж... Ты был зверем в человеческом облике, а пытаешься стать человеком в облике зверя. Будь с ней. Иди.
Кайн встал и, шатаясь, отошел в сторону, опустился прямо в холодный прибой и закрыл лицо руками, раскачиваясь, как безумный.
Подводные глаза переместились на Мару. Взгляд ощупал бледное лицо, будто холодными щупальцами пробежал по телу, отчего боль обострилась, заставив женщину выгнуться и закричать. Капли крови, так и не растворившиеся в озере, вдруг распались на разноцветные фракции, перемешались в пёстрый водоворот и, внезапно отяжелев, ушли вглубь. Вода взметнулась фонтаном, бросая небу проклятие на неслышимом языке.
- Как же ты позволила достать себя? - прозвучало укоризненно и резко, но в словах слышалась неприкрытая боль. - Зачем удлинила себе путь? Ради чего?
И Мара, подобно Кайну, закрыла лицо руками, закачалась в приступе вины и скорби, прошептала едва слышно:
- Ради человека, Наи-Адда!
- Разве то, что случилось, ничему не научило тебя?
Женщина молчала. Потом отняла узкие ладони от щек и взглянула в ответ без смирения.
- Я не прошу совета, Мудрейшая. Я прошу помощи. Вылечи меня!
Раздавшийся в ответ вздох смутил прибой, заставив прянуть от берега.
- Это яд подземных жил, тёмная желчь Невеллеха. На подобных тебе он действует сильнее, чем на прочих. Изгнать отраву я не могу, а рецепта противоядия не знаю! Ты до сих пор жива лишь потому, что Небесная Сестра удерживает в ладонях. Но яд с каждым мгновением тебя ослабляет. Смерть последует непременно, если не от него, то от рук людей. И ты не вернёшься домой...
- И я не вернусь домой... - эхом повторила Мара и вскочила, упрямо вскинув голову и прижав к своей шее кинжал с серой рукоятью. - Всегда есть выход, Наи-Адда! Если ты скажешь мне, что его нет, я здесь же перережу себе глотку!
Кайн вскочил, метнулся к ней и встал рядом. Мара его не замечала. Сузившимися глазами следила за раздумьями подводного существа, взбивающего песчаное дно в муть резкими извивами гибкого тела. Несколько минут цвела мертвенным бутоном тягостная тишина, нарушаемая лишь мерным плеском волн. Шевеля безгубым ртом, монах безмолвно молил Пресветлую о помощи. Мара тяжело дышала, из-под кромки клинка, слишком плотно прижатого к тонкой коже, набухли и потекли капельки крови. Снова вспенилась вода в озерце. Наи-Адда медленно истаивала в чернильном мраке, и вскоре только сияние неправдоподобно прекрасных глаз освещало толщу воды. Мара ждала ответа, кусая губы, вытянувшись струной. И дождалась.
- Таи Таласса может помочь тебе, дитя! - голос в последний раз спугнул прибой. - Проси его!
Чернота затянула поверхность воды. Мара медленно отступала, пока не наткнулась на стоящего позади Кайна. Неожиданно нежно толстяк обнял её за плечи и прижал к себе. Затем развернул, заглядывая в глаза.
- Не дам тебе свести счеты с жизнью, Гирами! - тяжело дыша, сказал он. - Я слышал, в Гонтари есть тайная Библиотека Света, а в ней древние свитки и таблички, рассказывающие, о чём угодно. Если мы не найдем ответа там - отправимся в Йаги, к имперским магам, которые могут многое. Я хочу, чтобы ты жила, слышишь?
Она уперлась ладонями в его грудь, желая оттолкнуть, но вместо этого подняла к нему бледное
