неудобно, для него ведь специфика профессионального перевода была непонятна. Но он не подал виду. Я какое-то время попереживал, что так опростоволосился перед уважаемыми людьми, хотя в душе понимаю, что иначе и быть не могло. Всей широтой лексики не владеет ни один переводчик, сколь образован и натренирован он бы ни был, это просто моя излишняя самоуверенность сыграла со мной злую шутку. Мог бы прямо там в лифте и отказаться. Нет, все-таки, наверное, не мог…Хороший урок трезвого анализа своих способностей я получил тогда, и спасибо, Виктор Викторович, за тактичную поддержку рушащемуся моему авторитету и самооценке. Через совсем короткое время я уеду из Ирака и больше мне арабский язык в жизни не понадобится.(Хотя нет, пару раз очень даже понадобиться: это когда надо было в Вене году в 94- ом быстро «организовать» конвейер таксистов для перевозки нашей многочисленной группы партнеров по бизнесу, это уже в Hewlett-Packard было…А таксисты все как на подбор — арабы. Тогда, помню, мои иностранные коллеги из Хьюлета зело поражались самой картине — русский, да в Австрии, организует арабов для перевозки европейской делегации, для них это было что-то из области фантастики, ведь еще совсем недавно мы все жили по разные стороны Стены, и в их представлении у русских разве что рогов и хвоста не было… ну, в общем, казались они(мы) людьми по меньшей мере на них, европейцев, непохожими. Ну мы и есть непохожие, но уж такси-то организовать… это раз-два плюнуть. Тем более на арабском.
Мозаика
Режим Саддама славился феодальной какой-то жестокостью и нетерпимостью к политическим противникам, что в условиях восточной диктатуры, чем, собственно, он, режим и был, вполне естественно. Там ведь дай только палец, руку откусят, Восток, одно слово… Но вот к религиям режим был более чем толерантен. Конечно, как в любой арабской стране, ислам был доминирующей религией, но при этом режим не особенно акцентировал свою моно-направленность в вопросах религии. Сам Саддам совершал как-то хадж, это событие помпезно освещалось во всех средствах массовой информации, образы Саддама в белых одеждах паломника появились немедленно и на придорожных панно, на плакатах. Саддам был мусульманином, и ничего противоестественного в том нет, что он лично демонстрировал свою религиозную приверженность исламу. Но религиозные деятели не имели в Ираке и сотой доли того влияния, которое они имеют в соседнем Иране, к примеру, или даже во многих других арабских странах, что тоже можно, наверное, объяснить стремлением к полновластью, нежеланием делить свою власть даже с духовными лидерами. Лидер у государства должен быть один, и это — «Ар-раис-аль-каид-аль-баталь-аль-муззафар»… и прочая и прочая… (это все цветистые определения Саддама, «герой», «победитель» и пр.)
Ирак — страна многоконфессиональная, несмотря на огромную роль ислама (шиитов, в основном, но и суннитское население огромно, особенно в центральной части). Оно и понятно, ведь Ирак — родина многих направлений ислама, место паломничества шиитов, здесь могила Имама Али, но при этом никакой религиозной нетерпимости во время правления режима быть не могло, равноудаленность церквей от официальной власти не подчеркивалась (все-таки, ислам — основа), но имелась в виду. Во времена Саддама христианское население Ирака было под негласной защитой власти, потому и нетерпимости не было. С американским вторжением, говорят, нетерпимость пропала, и начались погромы христианских церквей, начался отток христиан из стремительно исламизирующегося общества.
В 80-ые же годы все эти католические приходы, даже православные, какие-то экзотические халдеи, мандеи, каких и не выговорить, жили тихо-мирно, отправляли свои древние религиозные культы и никому не мешали. В Багдаде было «все спокойно» в религиозном отношении. Даже обязательные и многоваттно- усиленные репродукторами намазы с множества мечетей жить не мешали, так, раздавались по округе фоном 5 раз в день, но не было назойливости что ли.
На нашей улице Аль-Джамиа, вроде как специально для русских, действовала какая-то православная христианская (по-моему, греческая, несторианская, но я могу ошибаться — в религиях я не спец совсем), церковь, где служили молебны самые настоящие попы в расписных рясах, с кадилами, и пел церковный хор на Рождество или на Пасху. И все бы ничего, но уж больно непривычно было видеть таких, прямо скажем, смуглых, попов… А один вообще был негроидной расы, и его экзотическую внешность забавно оттеняла белизна клобука и золотое шитье рясы. Мы ходили иногда в церковь, на экскурсию больше, показать командировочным какие чудные попы бывают в наших дальних палестинах.
Мирно существовала в Багдаде и Армянская церковь, благо паства у нее была обширная — армяне с незапамятных времен расселялись по территории современных Сирии, Ливана, Ирака, по Междуречью, осваивая, в основном, финансы, торговлю но и ремесленные специальности, в Ираке много было армян — владельцев авторемонтных мастерских, некоторые эмигрировали уже при Советской власти и нашли в благодатных иракских пределах свою новую родину.
Ко всему со временем привыкаешь, так и мы быстро привыкли к багдадским пейзажам, когда вместо понятных березок и елей вдоль трасс, в низинах в долине рек, рощами и лесами встают пальмы. Только пальмы, и мало что еще…. Ажурная пелена пальмовых листьев окутывает, насколько хватает взора, целые районы города, очень живописно смотрится так называемая «зеленая зона», где располагалась резиденция Саддама, его багдадские дворцы (сейчас это что-то вроде «запретного города», там квартируют американские войска). Но от настоящего леса, пожалуй, эти экосистемы сильно отличает тот факт, что собственно под пальмами-то мало что растет, если не поливать постоянно. Это в отличие от нашего среднерусского леса или даже на худой конец леса тропического. Сухой климат, дефицит воды. Поэтому пикник какой организовать под пальмами — проблематично, надо еще поискать лужайку, заросшую приемлемого свойства травой.
Финиковая пальма вообще один из символов Ирака, ее изображение украшало одну из сторон на монетах. Дерево, конечно, грациозное, гордое, но… сухое какое-то, нет в нем души. В общем, сколько пальму ни поливай, а все равно дубом не станет.
К чему никак привыкнуть невозможно, это периодические весенние хамсины, — ветры, дующие с пустыни и покрывающие все и вся, пальмы и дома, людей и машины мелкодисперсной желтой пылью, которую смывать бесполезно, только грязь разведешь, а сдувать равно бессмысленно, так как она тут же оседает на других предметах. Особенно это противно дома, куда несмотря на плотно укупоренные окна, да и проложенные мокрыми полотенцами проемы под дверями, хамсинная пыль все одно проникала и мелкой, гадкой пленкой покрывала все предметы, включая постель. Бороться с ней почти невозможно, надо признать, и это печально.
Дышать в хамсин тоже нелегко, ведь к этому времени уже наступает и фирменная иракская жара, а тут еще и пыль. Может висеть в воздухе неделями, с меньшей или большей концентрацией, в зависимости от направления ветра.
В одни из майских дней, году в 1987, выглянув из окна утром я не увидел соседский дом, что стоял метрах в 100 от нашего. Желтая, плотная пелена песочной взвеси накрыла город. Памятуя уроки гражданской обороны (опять, видишь, пригодилось!), кто как мог мы смастерили марлевые повязки, и, намочив их водой, отправились на работу, хотя в тот день, насколько я помню, работать особо не пришлось, а пришлось выгребать песок из всех ящиков стола, равно как постоянно ходить умываться, хоть чтоб как-то выстоять против разбушевавшегося хамсина. На улице было просто темно, весь день. И в тот день, кстати, были отменены все авиарейсы в аэропорту им. Саддама, навигационное оборудование не способно было выдержать сей природный катаклизм. Сегодня о таких событиях даже в новостях рассказывают, вот в Австралии тут недавно Сидней замело, а для нас это бывало очень привычным фоном существования. Удивительно только, что все это заграничное удовольствие обходилось тогда без серьезных последствий для здоровья, если не считать головной боли и воспаленных глаз.
Приватизация по-русски
