ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Утро оказалось безлюдным, влажным и пустым, мое второе утро в раю. Наверное, потому, что было слишком ранним. Однако преследовало меня почему-то ощущение, будто ночь еще не кончилась. Иду спать, убеждал я себя, спать - это святое, до вечера, товарищи…
Бар в отеле работал с рассвета, как дежурная аптека,- на тот случай, если какого-нибудь несчастного постояльца, неспособного увидеть цветные сны, замучит утренняя тоска. Я подошел к стойке и сел на круглый табурет. Здесь были необычные табуреты, на гидравлической ножке, позволявшей качаться вверх- вниз. Табуреты-попрыгунчики - специально для тех, у кого шаловливое настроение. Мое настроение позволяло мне сказать с определенностью: плевать на вас господа, следите вы за писателем Жилиным или уже нет, взяли вы снова его на контроль или проспали. Писателю Жилину нужно было залить принятое решение хоть какойнибудь жидкостью.
– Это правда, что у вас лучший в городе кислородный коктейль? - спросил я бармена.
– Аппарат уже отключен,- безучастно ответил тот.- Приходите попозже.
По-моему, человек смертельно хотел спать, жалко было дергать его по пустякам
Стойка также была весьма нестандартна. Строго говоря, это не стойка была, а длинный узкий аквариум: бокалы ставились прямо на стекло, под которым плавали рыбки. Попивай себе коктейль, или что они тут предпочитают пить, и любуйся на живую природу. На другом конце аквариума скучал еще один гость. Этот невысокий, но, видимо, очень сильный мужчина листал короткими пальцами глянцевый каталог, обкусывая виноградную гроздь, и странно при этом поглядывал на меня. Он начал дарить мне свое внимание, едва я появился в холле. Каталог, по-моему, интересовал его значительно меньше. Может, признал во мне знакомого, но имя мое забыл? По утрам бывает и не такое. Я вежливо улыбнулся ему, и он тут же, приняв это за сигнал, передвинулся вдоль стеклянной стойки и занял новое место - через одно от меня.
– А это у вас что, разве не запрещено? - громко позвал мужчина бармена, тыча пальцем в страницу. Тот посмотрел:
– 'Де Сад и Шанель', режиссер Слесарек… Нет, конечно. Вам дать?
– Я думал, у вас все запрещено,- сказал гость.- Тогда дай мне еще вот это.
– 'Детский де Сад',- прочитал бармен.- Того же автора. Обождите, пожалуйста…
Он скрылся в подсобном помещении.
– Предпочитаю русские порники,- сообщил мне мужчина.- С таким надрывом делают, как в последний раз. Загадочные люди.
– Вы искусствовед,- догадался я.
– Нет, я из другого полушария прилетел. Не заснуть никак, у нас разница в двенадцать часов. И потрепаться не с кем… Ненавижу марксистов,- неожиданно закончил он и запихал виноградную гроздь в рот целиком, вместе с черенком.
Дежа.вю, с удовольствием расслабился я. Что-то подобное в моей жизни уже было - про марксистов. Не иначе, это провокация… Человек-Другого-Полушария профессионально работал челюстями, с хрустом перемалывая все живое, а на лбу его, озабоченно сморщенном, пылала одна-единственная мысль: в раю нормальным людям делать нечего.
– Казино прикрыты,- снова заговорил он.- Говорят, азарт, алчность, плохо. Местные не хотят этим бизнесом заниматься, а иммиграция вся поголовно с ума сошла. И еще - жуткая проблема с женщинами. Женщины здесь не продаются. Просто беда какая-то. Где это видано, чтобы женщины не продавались? А ведь какое было местечко. Я каждый сезон сюда приезжал, отводил душу.
Появился бармен, выложил перед ним два кристалла с заказанными стереокомиксами. Тот брезгливо ополоснул пальцы в аквариуме, смывая виноградный сок, и рассовал кристаллы по карманам.
Что-то выпало у него из кармана. Мужчина поспешно слетел с табурета и сгреб стукнувший об пол предмет. Так-так-так, подумал я, успев разглядеть, что это было. Ситуация становилась интересной.
– Пытался сегодня попасть в коммуну Юных Натуралистов,сообщил любитель русских порников, возвращаясь на место.Ну, то есть к хрусташам. Про растительный секс слыхали? Говорят, это что-то!..- Он непроизвольно облизнулся.- Любовь на деньгах, на хрустящих банкнотах, волнующе шелестящих под тобой. В роскошном зале - все вместе, как волны в море… Так что бы вы думали? Всех желающих, оказывается, тестируют! Снимают психо-эмоциональные показатели, какой-то 'групповой совместимости' добиваются. Как будто в дальнюю экспедицию отбирают, кретины.
– Вам отказали? - сочувственно сказал я, бездумно качаясь на табурете.
– Да, настоящие парни им не нужны. Я этому продавцу газет чуть рыло не начистил… а сначала деньги ему совал, интелю недобитому, и хорошие деньги…
– Какому продавцу?
Он хихикнул басом, окинув меня стеклянным взглядом.
– Что, тоже захотели попробовать? На площади возле Госсовета есть лоток с газетками и другой чушью. Продавец там - из хрусташей, посредник-координатор, к нему и обращайтесь. Только особенно губу не раскатывайте, юных среди этих 'натуралистов' не так уж много, одно название.
Вот и еще тайночка раскрылась, мельком отметил я. Понятно теперь, почему тот симпатичный паренек, желающий слиться с природой, так перепугался, когда увидел серьезных мужчин в пиджаках, понятно, почему он изувечил свой электронный блокнот. В блокноте, конечно, были сведения об участниках ночного сборища.
– Вы, я вижу, тоже маетесь,- проницательно заметил мой собеседник. Он широко оскалился и вытер рот ладонью. Здоровенная у него была ладонь, рабочая.- Как насчет партии в нарды? Скучно здесь, приятель.
– Скучно-то оно скучно,- согласился я.- Марксисты проклятые.
– Я знаю, ты из Союза,- сказал он, разглядывая костяшки пальцев.- Русских я тоже ненавижу. Только без обид. Вы все марксисты, даже те, которые порники под полом снимают. Замусорили планету своими идеями.
По-моему, человеку ужасно хотелось подраться. Он уже слез с табурета, готовый, заряженный, увесистый, как ядро в пушке, но у меня на сегодня были другие планы.
– А как насчет французов? - поинтересовался я.- Свобода, равенство, братство. Или вот такая идея есть, кстати, исконно русская, что марксизм - это исключительно еврейская выдумка, от которой Россия больше всего и пострадала.
Он сморгнул.
– Я парень простой, простодушный,- сказал он угрюмо.- Не надо делать из меня расиста. Я спросил, что вы с этим городом сделали, а они мне тут…- Собеседник грозно набычился.Сначала отняли Старое Метро, отняли дрожку и слег. Ну, это понятно. Ненавижу полицию. Отняли нормальную выпивку, кефиром у них скорее напьешься. Отняли нормальную жратву. Нормальные чувства заменили любовью к ближнему, а теперь пытаются отнять и деньги. Одно море и осталось…
– Зачем приехал, если ничего здесь не нравится? - послал я ему.
– Люблю ненавидеть. Хорошо ненавидеть в том месте, где все друг друга любят.
Он скверно засмеялся и пошел прочь, заметно косолапя. Он шел очень медленно. Явно не турист, ТАКИЕ туристы сюда больше не ездят: скучно им здесь… Я незаметно расстегнул в кармане контейнер со спецсредствами, отобранный мной у незадачливого террориста.
– Будете что-нибудь заказывать? - вяло напомнил о себе бармен.- Из напитков - ликеры, водка из шелковицы, водка из барбариса…
– Никакой водки! - взмолился я.- Мне бы что-нибудь для укрепления духа и тела.
– Ну и правильно,- с неожиданным облегчением сказал он.Я-то заподозрил, что вы один из этих,- он проводил взглядом клиента,- из командировочных.
Похоже, мне удалось разбудить человека.
– Лично я тоже не очень верю в эти ферментоидные присадки,- оживленно продолжал он.-
