Глава двадцать четвертая
Первый привал сделали сразу за городом, едва отъехав на километр. Ильич по приказу Сергея остановил джип на светлой сухой поляне. Втроем они зашли в лес, переоделись в новые комбинезоны и, передавая друг другу единственную лопату, выкопали неглубокий схрон. Сложили в него «монолитовскую» форму, укрыли сверху дерном и вскоре вернулись на поляну в образе диких стакеров. Молот направился было к машине, но Швед подобрал несколько сухих сучьев и проговорил донельзя расслабленно:
— Отставить служебное рвение! Потратим час-полтора на себя, любимых.
Костер соорудили небольшой, но душевный — как раз такой, чтобы разогреть три банки тушенки. Это было вместо шашлыка. Вместо вина пошла водка из фляжки Шведа, а точнее — Доктора Хауса. Сергей носил ее с собой почти месяц, не притрагиваясь, и вот дождался наконец-то момента. Ильич попытался отказаться, мотивируя тем, что он за рулем, но в ответ Сергей с Молотом лишь поржали. Это был первый раз, когда Швед услышал смех своего нового приятеля.
— Ну а девочки? — напомнил Молот. — Ты обещал оттяжку по полной.
— Этого добра навалом. — Сергей указал кривой веткой далеко за дорогу, туда, где паслись несколько румяных псевдоплотей.
Они снова посмеялись, уже все втроем, кинули пустые банки в костер и развалились на траве. Ильич умудрился минут десять вздремнуть. Сергею даже стали слышаться голоса лесных птиц, и он не спешил объяснять себе, что это те же самые вороны, только в хорошем настроении.
— Смотри: исчезли дома, и сразу начался другой ритм жизни, — сказал он Молоту. — Мы ведь не далеко уехали. С дороги город еще видно. А уже как будто природа. И мы уже по-другому чувствуем время. Черт, этого никогда не объяснить словами…
— Прекрасно, — откликнулся тот. — Костерок, двести граммов водяры, немного попсовой философии… Что еще нужно усталому солдату? И уже как бы становится похер, что мы едем убивать братьев. Хотя понятно: тебе они никто, ты с ними говно-кровь не хлебал. Тебе просто нужно прогнуться перед командиром.
Швед слушал, и умиротворенная улыбочка сползала с его лица. Он решительно встал, залил костер, потом застегнул ширинку и пнул Ильича в ногу:
— Подъем. Едем дальше.
Еще через километр они встретили первую группу диких. Сталкеры шли навстречу, их было четверо: старший и еще трое, с тяжелыми рюкзаками. Сергей торопливо сложил карту Михал Михалыча и сунул ее в ботинок. Молот на заднем сиденье взялся за турель и невзначай снял пулемет с предохранителя. Признаков агрессии дикие не проявляли, и первой мыслью Шведа было проскочить от греха мимо, но, чуть поразмыслив, он велел Ильичу затормозить.
— Привет, парни! — миролюбиво произнес он.
— Ну, привет, — сказал старший.
— Мы из отряда Пастора, — представился Швед.
— А мы от Санчо, — ответил сталкер.
— Ясно, — кивнул он. — Мы ищем наемников. Ничем не поможете?
— Нет, не видели… — Бойцы, как болванчики, замотали головами.
— А вообще нечисти никакой вам не попадалось? Бандиты, «монолитовцы»?
— Хорошо идем, спокойно, — сказал старший. — Дорога чистая.
— Ну, удачи вам!
— Тачка-то у вас прям как у наемников, — заметил сталкер, не сводя глаз с джипа.
— Почему «как»? Это она и есть. Вернее, была, еще недавно, — нагло ухмыльнулся Швед.
— Лихой вы народ… И вам удачи, раз такое дело…
Как только «Хантер» тронулся, Сергей, не оборачиваясь, спросил:
— Молот, ты что-нибудь слышал про этого Санчо?
— Нет.
— А ты, Ильич?
— И я не слышал.
— А кто такой Пастор? — в свою очередь поинтересовался Молот.
— Просто так ляпнул, — сознался Сергей. — Должен же я был что-то сказать.
— Содержательно побеседовали, — подытожил Ильич, и все рассмеялись, хотя уже не так весело, как на привале.
Швед снова вытащил карту и, едва вглядевшись, воскликнул:
— Стоять!
Ильич ударил по тормозам, и Молот чуть не разбил лоб о турель.
— Что-то мы разогнались… — посетовал Сергей. — Дороги-то нет.
— Как нет? А что впереди? — воскликнул Молот.
— Это не дорога, это сплошное минное поле. Не проедем мы здесь. — В подтверждение он передал карту назад, но Молот ее брать отказался.
— Я в навигации не шарю, — заявил он.
— Простого пути из города на станцию нет. Есть только геморройный. Но все-таки есть. Правда, мы его проскочили, — Швед еще раз сверился с картой, — совсем чуть-чуть. Ильич, сдай назад.
В сторону от трассы уходила колея — неприметная, заросшая травой настолько, что без карты разглядеть ее на лугу было бы невозможно. Машина переехала глубокую придорожную канаву и встала на новый курс, через бывшее пастбище, к лесу.
До леса, однако, не доехали. Колея вскоре начала поворачивать, и Ильич, ободряемый Сергеем, строго следовал за ней. Чем дальше они уходили от трассы, тем паршивей становилась дорога, она словно куражилась над путниками, у которых уже не оставалось выбора. Джип нырял по ухабам, как утлое суденышко в океанском шторме. Молот все-таки приложился головой о железку и после этого заметил:
— По-моему, мы едем обратно.
— Так и есть, — подтвердил Ильич.
— Ты по солнцу, что ли, ориентируешься? — спросил Сергей.
— Да нет, тут компас на панели.
Швед опять взглянул на карту.
— Нормально, — успокоил он.
Им все-таки пришлось заехать в деревья — так распорядилась колея, — впрочем, ненадолго. Машина пересекла посадку в самой узкой части и вынырнула из леса на пологом холме перед низиной.
В низине стоял поселок, вернее — то, что он него осталось после всех этих лет.
Издали Копачи напоминали старую свалку, хотя желтый экскаватор с поднятым ковшом пытался создать впечатление замороженной стройки. Безуспешно: стройкой в Копачах и не пахло. Наоборот, все свидетельствовало о гибели и упадке. Большинство домов было либо сожжено, либо разрушено, от них остались только фундаменты и печные трубы. Немногие уцелевшие строения постепенно кренились и уходили под землю, становясь похожими на тонущие картонные коробки.
Барон и его бойцы жили на отшибе с северной стороны поселка и умещались в одной бревенчатой избе.
Чтобы не тревожить их понапрасну, Ильич подъехал к дому медленно, но сигналить не стал. Это было и не нужно, их приближение давно заметили и успели подготовиться. Швед вдруг обнаружил, что машина окружена со всех четырех сторон.
— Отличная служба, — проговорил он, показывая пустые руки.
Молот демонстративно отсел от пулемета подальше, а Ильич заглушил мотор и положил ладони на руль.
После этого из-за ржавой конструкции в траве появился Барон. Он был чем-то похож на Кабана, какой-то неспешной основательностью, которая, впрочем, не мешала ему ловко обращаться с оружием.
Барон сразу узнал Молота и чуть позже — Шведа.
— Ты ведь раньше у Кабана служил? — спросил он.
— Хорошая память, — отозвался Сергей. Более развернутого ответа Барон от него и не
