Там дивная церковь,
Оранжевая с белым,
Слегка накренясь, как в танце на льду,
Медленно откатывается вбок.
Там, в поредевших рощах,
Белые дома —
Макеты рационального воображения.
Но земля не занята городом.
Там воздух листвен.
Там иволга садится на балкон.
Там балконные двери -
Летки человеческого пчельника.
Вечером светятся окна
Пузырьками искусственных сотов.
Там ветер намывает флаг,
И свежее полотнище, пахнущее арбузом,
Хлобыщет небо.
ВЫЕЗД
Помню — папа ещё молодой.
Помню выезд, какие-то сборы.
И извозчик — лихой, завитой.
Конь, пролётка, и кнут, и рессоры.
А в Москве — допотопный трамвай,
Где прицепом старинная конка.
А над Екатерининским — грай.
Всё впечаталось в память ребёнка.
Помню — мама ещё молода,
Улыбается нашим соседям.
И куда-то мы едем. Куда?
Ах, куда-то, зачем-то мы едем!
А Москва высока и светла.
Суматоха Охотного ряда.
И потом — купола, купола.
И мы едем, всё едем куда-то.
Звонко цокает кованый конь
О булыжник в каком-то проезде.
Куполов угасает огонь,
Зажигаются свечи созвездий.
Папа молод. И мать молода.
Конь горяч. И пролётка крылата.
И мы едем, незнамо куда, —
Всё мы едем и едем куда-то.
НА ДУНАЕ
О, краткое очарованье
Плывущих мимо кораблей!
А после разочарованье
От бронзы бывших королей.
Сидят державные солдаты,
Как задремавшие орлы.
А корабли плывут куда-то,
Как освещённые балы.
Здесь варвары на земли Рима
Запечатлели свой набег.
Но всё равно — плывущий мимо
Прекрасней ставшего на брег.
«Получил письмо издалека…»
Получил письмо издалека,
Гордое, безумное и женское.
Но пока оно свершало шествие,
Между нами пролегли века.
Выросли деревья, смолкли речи,
Отгремели времена.
Но опять прошу я издалече:
