Как сказано!.. А Пушкин? «Где же кружка?..»
Бери себе стакан!
Поэт
Пожалуй, мне
Пора…
Старожил
И впрямь! Чего сидеть без толку…
Ну, со свиданьицем!.. А ты чего ж?
Тяни… Задумался!.. Уже хорош?
A-а! Выпятил полтинники на Лорку!
Поэт
Что? Федерико?..
Старожил
Ей цена-то грош!
Конечно, всё при ней: станочек, грудь…
Эй, Лорочка, товарищу поэту
И мне подай два раза винегрету!..
А ты бы рассказал про что-нибудь.
Поэт
А было так. Он на снегу сидел.
А замполита увели куда-то.
Вблизи него немецкие солдаты
Переговаривались. День скудел.
Слегка смеркалось. Из-за перелесиц
Вступали тучи реденьким гуртом.
И, как рожок, бесплотный полумесяц
Легко висел на воздухе пустом.
Нога не мучила. А только мёрзла.
Он даже улыбался. Страх прошёл.
Бой утихал вдали. За лесом грозно,
Как моисеев куст, пылал костёл.
Пришёл какой-то чин. Но небольшой.
Он так же был небрит, как эти трое.
За лесом выцветали шумы боя.
Хотелось пить. Нога была чужой.
Солдаты сели есть. Один из них
Достал сухарь. И дал ему. Однако
Есть не хотелось. Думал о своих:
Какая неудачная атака!
Он думал о себе, как о ноге:
Душа была чужой, но не болела.
Он сам не мёрз. В нём что-то леденело.
Ещё вверху плыл месяц налегке,
Но словно наливался. От еды
Они согрелись. Те, что помоложе,
Подначивали третьего. Похоже,
От них не надо было ждать беды.
Тот, третий, подошёл. Он был и мал,
И худ, и стар. И что-то он сказал.
Что — непонятно. Пленный без испуга
Соображал. И понял. Было туго
Вставать. И всё ж он встал, держа сухарь.
Уже был месяц розов, как янтарь.
Те тоже подошли. И для чего-то
Обшарили его. Достали фото
Жены и сына. Фото было жаль.
Он поднял руки, но держал сухарь.
Разглядывали фото. И вернули.
И он подумал: это хорошо!
Потом его легонько подтолкнули.
Он сразу понял. И с трудом пошёл.
Он мог идти. Он отправлялся в путь.
И это вдруг его приободрило.
«Видать, не очень сильно зацепило…
Дойти бы только… там уж как-нибудь…»
Додумать не успел. Невдалеке
Рвануло эхо. Звук был слишком резок.
Он закричал. И, словно был подрезан,
Свалился навзничь с сухарём в руке.
Упал. И дёрнулся последний раз.
И остывал, не закрывая глаз.
Три немца прочь ушли. Ещё дымился
Костёр. И месяц наверху налился
И косо плыл по дыму, как ладья.
Старожил
Ты это видел?
Поэт
Это был не я.
БАЛКАНСКИЕ ПЕСНИ
Эти стихи навеяны чтением народных песен сербов, болгар и румын. В их поэзии я нахожу много общего. «Подражание» не кажется мне словом более зазорным, чем «учение» или, как чаще говорят в наше время, «учёба».
