Артюшкин любил своего однокашника именно за эту способность разгонять тучи. Он даже подозревал, что в личном дневнике Стасика, как у Мюнхгаузена, имелся пункт – «разгон облаков». «No problem» – это был заключительный аккорд ко всем колыбельным, которые пел Стасик Буйневич друзьям, женщинам и клиентам.
Стасику Буйневичу были по силам тучи, заслонявшие личный небосвод Артюшкина. Игорь с чувством простился с другом и поехал к Галкиной.
Маргарита уже проводила сестру с мужем и торчала на террасе, когда во двор дома въехала красная спортивная тачка. Галкина проследила, как болид на скорости подкатил к подъезду, припарковался на стоянке напротив. Это был Артюшкин.
Маргарита просияла и вприпрыжку понеслась к двери.
Игорь был сосредоточен и строг, будто не на свидание приехал, а на антикризисную встречу глав государств.
После утешительного секса закурил и поделился тревожными новостями:
– Слышь, Марго, на рынке хрень какая-то началась. У американцев валится ипотечный рынок. На Ассоциации риелторов нас один перец запугивал обвалом цен и ипотечным кризисом.
– Игореша, может, обойдется?
Слова «кризис», «рецессия» и «стагнация» ничего, кроме боли в голове, у Галкиной не вызывали.
– Может, и обойдется.
Кому же не хочется, чтобы обошлось?
Однако уже через неделю стало ясно – не обойдется: Дядюшка Сэм объявил себя банкротом.
В курилке мусолили одну тему – попытки американцев спасти экономику. Было очевидно, что Белый дом рассчитывал на простых американцев больше, чем простые американцы – на Белый дом.
Новости, требующие реагирования, причем немедленного, обволокли туманом мозги Галкиной и парализовали волю. Сделки в агентстве упали до нижнего предела – их просто не было, наступил полный штиль. Маргарита с натугой выплатила проценты по кредиту и задумалась.
Ко всему Маргарита стала замечать, что Игорь избегает ее. Галкина не удивилась бы, займи ее место в постели Игоря какая-нибудь карамелька. Если честно, она сама удивилась, когда Игорь предпочел ее. Может, Артюшкина в тот момент просто привлекали женщины без иллюзий? В этом смысле Маргарита была предпочтительнее Рузанны из Мариуполя и прочих нимфоманок: у Галкиной была прописка в родном городе и какое-никакое жилье.
Причина охлаждения любовника мало интересовала Маргариту – «была без радости любовь – разлука будет без печали», как сказал поэт. Гораздо больше Марго беспокоили откуда-то просочившиеся слухи о закрытии агентства.
Галкина брала кредит в расчете на процветание ООО «Гуд-риелт». Другие варианты не рассматривались.
И Маргарита не выдержала неизвестности, улучив момент, проскользнула в кабинет Артюшкина.
– Игорь, что происходит? Ты чего такой… – Галкина всматривалась в любовника, подбирая слово, – напряженный?
– Напряжешься тут. Продаж нет, на счете у фирмы копейки остались… Поговаривают, рынок упадет. Закрываться надо, пока не поздно. – Маргарита была самостоятельной, взрослой женщиной, и Игорь не собирался ее щадить.
– Ты это серьезно? – У Галкиной поплыло перед глазами, она ухватилась за спинку стула. – Игорек, ты же знаешь мою ситуацию!
– Не ной! Сейчас у всех такая ситуация! Думаешь, мне легко? Заявление пиши по собственному…
– Заявление? – глупо переспросила Маргарита, не желая верить, что Игорь сказал об увольнении всерьез.
– Да, заявление – такой документ, знаешь, там пишут: «Прошу уволить по собственному желанию», – взорвался Артюшкин, – что непонятно?
Маргарита, не отрываясь, следила, как пальцы шефа уничтожают акты выполненных работ.
Горка из обрывков росла, и Маргарите вдруг захотелось ее раздуть.
Сдерживаясь из последних сил, она вышла из кабинета. Ужас разлился по организму, как неразведенный спирт. Ее жизнь оборвалась в полете – в прямом и переносном смысле слова.
Все пошло не так, совсем не так, как должно было идти. При чем здесь Америка? Какой, к черту, ипотечный кризис, если она взяла кредит и должна душке банкиру, этому Станиславу Буйневичу – почти Джорджу Клуни, копейка в копейку каждый месяц перечислять четырнадцать тысяч? Что теперь будет с квартирой, с ней, Маргаритой Михайловной Галкиной? Что делать? Куда бежать? Маргарита не представляла.
От мыслей разболелась голова и начались колики в животе. Ноги вынесли Галкину в курилку – не курить, нет, почувствовать себя в толпе.
В курилке между этажами офисного здания еще один новообращенный агент Мишаня и основная конкурентка Маргариты за право на тело Артюшкина, Рузанна из Мариуполя, обменивались опытом выживания, и Маргарита на некоторое время почувствовала себя в безопасности.
– На рынок все пойдем, торговать, – пророчествовала Рузанна, – моя матушка как пятнадцать лет назад начала, так там и торчит. Жратва всем нужна.
– Ну что ты сравниваешь? По статистике женщины в России не так успешны, как мужчины, – возразил Мишаня.
Аргумент был убойным, Маргарита прочувствованно подтвердила:
– Россия – страна мужская, патриархальная.
Слезы все еще просились наружу, хотя Маргарита давно владела искусством плакать слезами внутрь.
Гавайка Игоря, промелькнувшая мимо курилки, появилась во дворе, Артюшкин отбыл, и Рузанна опять взялась пророчествовать:
– Какую-то пакость затевает…
Мишаня окоротил коллегу:
– Не каркай!
– Я не каркаю, я предвижу!
– Полный абзац! Куда деваться? – заныл Мишаня.
– Я читала книжку одного топ-менеджера, – Рузанна была натурой разносторонней, читала не только раздел «Недвижимость» в газете «Из рук в руки», – он пишет, что во время кризиса надо монетизировать свое хобби!
– Не понял, чего надо делать? – заволновался Мишаня.
– Господи, чего непонятного? Монетизировать – ну, превратить в деньги! Вот, например, у тебя какое хобби?
Мишаня смешался:
– Смотря что считать хобби!
– Это то, что ты любишь делать втихаря от всех… – на правах старшей вставила Маргарита и сама не узнала свой голос.
– О! – Рузанна темпераментно хлопнула себя по бедру. – Сама придумала или подсказал кто?
– Поживешь с мое… – Маргарита повернулась к коллегам спиной и пошла в офис собирать вещи.
«По аэродрому, по аэродрому лайнер пробежал…» – крутилось в голове.
Квартира, которую Маргарита уже считала своей, превратилась в ловушку. Галкина и боялась ее, и хотела, как боится и хочет голодный зверь приманку в силках.
Все желания свелись к одному, простому, как пять копеек, – найти работу.
Это желание являлось во снах, преследовало ее по ночам, как душа убиенного и неотмщенного отца Гамлета.
С этим желанием Маргарита просыпалась, проводила день и засыпала (если удавалось).
По закону жанра напряжение усиливалось: с фатальным упорством Маргарите отказывали работодатели. Галкина со страхом осознавала, что летит в бездну. Еще вчера она не ощущала своих лет,
