нее не вытравила профессия медицинской сестры. И тут поняла, что раньше была ханжой. Она, наконец, смогла признать, что так же бесстыдна, как кошка на солнцепеке. Джилл попыталась объяснить это Майку, используя понятия нарциссизма и визионизма.
— Понимаешь, Майк, я балдею, когда на меня смотрят мужчины… Хоть один, хоть много. Я вникла, зачем Дюку сексуальные картинки. Это не значит, что я хочу лечь в постель с кем-то из зрителей или что Дюк ляжет в постель со своими фотографиями. Но, когда на меня смотрят и говорят — думают, — что я желанна, мне становится как-то тепло, — она нахмурилась. — Надо сфотографироваться понеприличнее и отослать фотографию Дюку, чтобы он понял, что я уже не считаю его увлечение постыдной слабостью.
— Хорошо. Поищем фотографа.
— Нет, — покачала головой Джилл, — лучше не надо. Я просто извинюсь перед Дюком. Он никогда не имел на меня видов и я не хочу, чтобы он меня неправильно понял.
— Как? Ты не хочешь Дюка?
Джилл забыла, что Дюк ей брат по воде.
— Хм… я об этом как-то не думала. По старой привычке боялась тебе изменить. Нет, я не отвергну Дюка, если что… и мне будет хорошо с ним. Что ты на это скажешь?
— Это правильно, — серьезно сказал марсианин.
— Мой галантный марсианин, земные женщины любят, чтобы их хоть чуточку ревновали, но я боюсь, что ты никогда не вникнешь в ревность. Милый, что будет, если кто-то из зрителей начнет ко мне приставать?
— Боюсь, что его недосчитаются.
— С одной стороны, это правильно, но с другой, ты обещал мне не делать этого без крайней нужды. Если ты услышишь, что я кричу, или почувствуешь, что я боюсь, тогда действуй. Но я строила мужчинам глазки, еще когда ты был на Марсе, и могу тебя уверить: если женщину изнасиловали, в девяти случаях из десяти в этом большая часть ее вины. Поэтому не торопись.
— Я запомню это. А фотографию Дюку все-таки следует отослать.
— Зачем, милый? Если я захочу пристать к Дюку — тем более, что ты разрешаешь, — я просто обниму его за плечи и скажу: «Дюк, ты не против?». Мне не хотелось бы поступать, как те глупые женщины, которые тебе писали. Но если ты хочешь, я сфотографируюсь и отошлю.
Майк нахмурился.
— Если ты хочешь отослать Дюку неприличную фотографию, пожалуйста. Не хочешь — не отсылай, я не могу тебя заставить. Просто хотелось посмотреть, как делают неприличные фотографии. И что такое «неприличная» фотография?
Майка смущала как сама коллекция Дюка, так и перемена отношения к ней Джилл. Бледное марсианское подобие бурной человеческой сексуальности не давало ему возможности вникнуть в нарциссизм или визионизм, в скромность или бесстыдство.
— «Неприличная» значит «не совсем хорошая», а мне кажется, что ты не чувствуешь в этом ничего нехорошего.
— Неприличная или приличная — зависит от того, кто на эту фотографию смотрит. Если я преодолела предрассудок, мне это уже не кажется неприличным. Трудно объяснить словами, что это такое. Я лучше покажу. Закрой, пожалуйста, окна.
Шторы опустились.
— Отлично. Вот такая поза немножко неприличная, любая девушка может так стоять. Эта чуть более неприличная, не всякая на нее решится. Эта уже точно неприличная, а эта еще хуже, а эта такая неприличная, что я не согласилась бы так позировать с открытым лицом, разве что ты попросишь.
— Зачем смотреть, если закрыто лицо?
— Спроси у Дюка, он объяснит.
— Я не вижу здесь ни хорошего, ни плохого, — он добавил марсианское слово, обозначающее нулевое состояние.
Поскольку Майку не все было понятно, разговор пришлось продолжить. Где это было возможно, Джилл и Майк пользовались марсианским языком, в котором очень тонко определены и разграничены эмоции. Вечером Майк пошел смотреть выступление Джилл. Она вышла на сцену, улыбаясь всему залу, но в первую очередь Майку. Джилл обнаружила, что присутствие Майка в зале усиливает радостное чувство; ей казалось, что она светится в темноте.
Когда девушки образовали на сцене живую картину, Джилл оказалась в нескольких шагах от Майка. Уже на четвертый день директор поставил ее примадонной.
— Я не знаю, в чем тут дело, малышка, — сказал он. — У нас есть девушки и пофигуристей, но в тебе есть что-то, на что смотрят посетители.
Джилл мысленно спросила Майка:
«Что-нибудь чувствуешь?»
«Вникаю, но не во всей полноте».
«Посмотри туда, куда смотрю я. На того низенького. Он дрожит. Он жаждет меня».
«Я вникаю в его жажду».
«Ты его видишь?»
Джилл уставилась посетителю в глаза, чтобы одновременно усилить его интерес и позволить Майку видеть ее глазами. Джилл уже неплохо думала по-марсиански и они с Майком стали настолько близки, что могли «одалживать» друг другу глаза, как это заведено на Марсе. Майк свободно пользовался глазами Джилл, она же могла смотреть его глазами только с его помощью.
«Мы вместе вникаем в него. Великая жажда по маленькому братцу».
'!!!'
«Да. Прекрасная агония».
Музыка переменилась. Джилл пошла по сцене, двигаясь важно и томно и чувствуя, как в ответ на жажду Майка и посетителя в ней разгорается желание. Обходя сцену, Джилл приближалась к посетителю и не отрывала от него взгляда.
Происходило что-то необъяснимое: Майк не говорил, что такое возможно. Она воспринимала чувства другого человека, дразня его глазами и телом, и передавала их Майку. Вдруг она увидела себя глазами посетителя и ощутила всю силу примитивного голода, который тот испытывал к ней.
Джилл споткнулась, едва не упала, но Майк поддержал и вел ее, пока она не овладела собой.
За кулисами девушка, шедшая сзади, спросила:
— Что случилось, Джилл?
— Зацепилась каблуком.
— Как ты удержалась, ума не приложу. Как будто кто-то тебя подхватил.
«Так и было!»
— Попрошу мастера проверить это место. Там, наверное, доска отстала.
Весь вечер Майк, стараясь не пугать Джилл, показывал ей, как она выглядит глазами того или иного посетителя. Джилл удивилась: все воспринимали ее по-разному. Один смотрел на ноги, другой очарован покачиванием торса, третий замечал лишь величественный бюст. Майк показал ей и других девушек. Джилл с облегчением отметила, что он воспринимает их так же, как и она, только острее.
И с удивлением: ее возбуждение росло, когда она видела других девушек глазами Майка.
Майк ушел, не дождавшись конца шоу. Джилл не рассчитывала застать его дома, потому что знала: он отпросился с работы, чтобы посмотреть шоу. Но еще не входя в свой номер, она почувствовала его. Дверь открылась перед ней и закрылась, впуская ее.
— Здравствуй, дорогой! Как хорошо, что ты дома!
Он улыбнулся.
— Я понял, что такое неприличные позы, — одежда Джилл исчезла. — Ну-ка, стань в неприличную позу!
— Пожалуйста, — Джилл проделала все профессиональные ухищрения. Майк показывал ей, как она выглядит в его глазах. Она смотрела и вникала в его чувства, и в ней поднималась ответная волна. Наконец она приняла самую неприличную позу, на которую была способна.
— Неприличные позы — это хорошо, — сказал Майк очень серьезно.
