головой о стену», - заявил Осборн, и это прозвучало похоронным звоном по всему «движению». И дело не только в том, что, как писала коммунистическая газета, некоторым оказалось «трудно устоять против сладкого запаха успеха и роста текущего счета в банке, и они заходят в тихую пристань прирученного бунта». Главное - сам бунт был лишен четкого адреса, и эта идеологическая инфантильность несла в себе зародыш будущей капитуляции.
То же общественное настроение, которое породило движение «рассерженных» в литературе, театре, киноискусстве, лежало в основе своеобразной «музыкальной революции» 50-60-х годов. «Новая музыка» - рок и биг-бит - родилась не в среде профессиональных музыкантов, а в самой гуще бунтарски настроенной молодежи. И музыка - с ее форсированной ритмической основой, с относительной легкостью освоения основного инструмента - гитары, и танец - без запрограммированных «па», с подчинением только ритму, с индивидуальной и коллективной импровизацией, создавали ощущение внутренней свободы, раскованности, поведенческого нонконформизма. Битники 50-х и хиппи 60-х годов представляли собой различные течения, с различной, если не противоположной, идейно-психологической основой. Лозунг битников - «Спеши жить, ты еще успеешь стать красивым трупом». Их пессимизм порождала «перспектива» атомной катастрофы, неверие в разум человечества, в силы, способные спасти мир. Хиппи - оптимисты, верящие в то, что любовь, дружба, добро, пацифизм спасут человечество; для этого надо лишь отвергнуть ценности и культуру капиталистического общества. Но и те, и другие бежали от истэблишмента в свою музыку и свой, соответствующий ей стиль жизни.
Парень с гитарой, окруженный группкой товарищей-слушателей и соисполнителей, а нередко и соавторов музыки и текста, непосредственно выражал систему ценностей и идеалы широких кругов демократической молодежи. И вполне закономерно многие песни становились песнями протеста и борьбы.
Если движение «рассерженных» - собственно английское явление, порожденное именно специфическими условиями английской действительности, то «битломания» - явление, свойственное всему капиталистическому миру. Но группа «Битлз» все-таки не случайно возникла в Англии. В начале 60-х годов в Великобритании было около 300 бит-групп, и ливерпульские рабочие парни Джон Леннон, Пол Маккартни, Джордж Харрисон и Ринго Стар выделялись своим подчеркнуто демократическим стилем поведения, простотой, вызовом, который они бросали буржуазной морали и респектабельности. Они пели о любви, о свободе человеческих чувств, но спустя несколько лет - и против войны во Вьетнаме, и вообще против американской и английской военщины.
Для битлзов, как и для некоторых других бит-групп, характерно широкое использование английских, шотландских, а иногда и восточных народно-песенных ладов, что обогащало их музыку и помогало сохранить связь с демократической музыкальной традицией. Вообще параллельно с развитием рок-музыки в 60-е годы резко возрос интерес к народной песне. В городах Великобритании возникло более 500 клубов народной песни, в «пабах» проводились вечера народной музыки, а фестивали народной песни и музыки проходили в крупнейших концертных залах Лондона. Демократическая основа этого движения очевидна. В отличие от конца XIX в., когда С. Шарп и его последователи спасали от забвения преимущественно старинную деревенскую песню, музыкальное движение 60-х годов было ориентировано главным образом на городской фольклор, на песни рабочего класса. Запись и исполнение старых песен способствовали и созданию новых песен, в том числе - песен протеста, которые, однако, чаще всего исполнялись в ритмах биг-бита.
Поднявшись из самодеятельности до уровня профессионального искусства, биг-бит противопоставил себя слащавой эстрадной музыке и примитивной сентиментальности популярной радио и телепесни. Но на эстраде биг-бит утратил свою простоту; ему потребовались электрогитары и усилители, чтобы окружать публику «полным звуком», выключить ее из всего обыденного, повседневного, объединить людей звуком, ритмом, подчинить экстатическому воздействию бит-группы.
Неслыханный успех битлзов, сцены массового психоза во время американского турне, а также огромные гонорары, сделавшие
1 «Beetles» - жуки, этому названию соответствовали сценические костюмы членов группы. Но они решили писать это слово beatles, т. е. производить его от beat - бить, колотить.
их за два года миллионерами, во многом извратили первоначально демократическое содержание их искусства. Буржуазная машина развлечений и средств массовой информации стремилась перемолоть биг- бит в золотой ступе, выхолостить его первоначально демократическое содержание и выдвинуть на первый план иррациональные, «демонические» мотивы, будящие в слушателях полуживотные инстинкты. Как ни сопротивлялась, например, бит-группа «Роллинг стоунз» давлению хозяев «массовой культуры», к концу 60-х годов она была полностью поглощена безыдейной поп-культурой. Один из членов этой группы Мак Джеггер, правда, говорил: «Самое главное - это не дать подчинить себя этим благопристойным английским буржуа», но противопоставить им «Роллинг стоунз» могли только непристойности, грубую чувственность, экстатическую экспрессию, а это вполне устраивало верхушку английской социальной пирамиды. Да и битлзам самой королевой были вручены высшие британские ордена, конечно, не за протест против истэблишмента. Рок и биг-бит становились постепенно «респектабельными», и сама королева Елизавета, как сообщала «большая пресса», с увлечением танцевала рок-н-ролл на одном из балов во дворце. Предприимчивые церковники использовали в Манчестере рок даже во время богослужения. «Новая музыка» вошла в быт и «низов», и «верхов», утратила свою бунтарскую» окраску и способность выражать оппозиционные настроения.
Но сами эти настроения остались, и в начале 60-х годов они были направлены как против торийской реакции, так и против X. Гейтскелла и других антисоциалистических лидеров лейбористской партии. В 1963 г. произошла смена руководства в обеих основных партиях. Популярность лидера консерваторов Г. Макмиллана упала, по мнению левой прессы, так же низко, как в 1940 г. - престиж Н. Чемберлена. Помимо провала попыток вступления в «Общий рынок» положение Макмиллана осложнилось в результате сенсационных разоблачений глубокого морального разложения верхов общества, в том числе - некоторых консервативных министров. Отставка наиболее скомпрометированного министра Профьюмо не спасла положения. Уйти должен был сам премьер. Лидером партии и премьер-министром стал лорд А. Хьюм, который, впрочем, отказался от своего места в палате лордов, чтобы продемонстрировать «демократизацию» консервативной партии. Под именем А. Дуглас-Хьюма он повел партию к новым выборам.
В лейбористской партии смена лидера произошла вследствие смерти X. Гейтскелла. В атмосфере усиления левого крыла партии члены лейбористской фракции предпочли кандидатуре Д. Брауна, известного своими правыми взглядами, Гарольда Вильсона, который занимал центристскую позицию. Г. Вильсон, бывший преподаватель экономических дисциплин в Оксфорде, считавшийся специалистом именно по экономическим вопросам, энергично критиковал и план вступления в «Общий рынок», и чрезмерные военные расходы, и неспособность консерваторов разрешить проблему платежного баланса, и застой в промышленности. На партийной конференции 1963 г. был представлен разработанный под его руководством документ «Лейбористское движение и научная революция». Нельзя надеяться, говорил лидер партии, что автоматизация минует Англию: «Луддитам не место в социалистической партии». Вся пропаганда лейбористов накануне выборов сводилась к внушению того, что они сумеют лучше, чем консерваторы, управлять капиталистической Англией. Лейбористы обещали ряд прогрессивных мер (экономия на военных расходах, национализация сталелитейной промышленности, повышение пенсий, улучшение медицинского обслуживания и образования и др.), но не пожелали сделать вызов могуществу «большого бизнеса», на чем настаивали коммунисты.
Половинчатый и непоследовательный характер предвыборной программы лейбористов и был главной причиной того, что партия не получила на выборах в октябре 1964 г. прироста голосов по сравнению с 1959 г., хотя и выиграла 55 мандатов. В результате лейбористы получили 317 мест против 303 консерваторов и 9 либералов. Это было ничтожное большинство в пять депутатов, которое вскоре упало (вследствие неудачи на дополнительных выборах) до двух. Тем не менее это все же была победа, давшая возможность партии вернуться к власти после 13 лет пребывания в оппозиции. Новые выборы, проведенные в марте 1966 г., обеспечили лейбористам прочное большинство в 97 членов парламента.
Лейбористский кабинет пришел к власти в очень сложной обстановке. Дело не только в том, что он располагал ничтожным большинством. Вильсон с самого начала дал понять, что он не намерен с этим
