Театр французского классицизма

Помимо нас, увы, решают небеса,
И наши жалкие бессильны голоса.

Юлия

Вас боги ввергли в страх, но сжалятся над вами.
Прощайте, я пойду за новыми вестями.
Не лейте слез. Когда я вас увижу вновь,
Наверно, принесу и радость и любовь,
И весь остаток дня пройдет под знаком мира,
В приготовлениях для свадебного пира.

Сабина

Надежду я храню.

Камилла

Во мне она мертва.

Юлия

Сама признaешь ты, что я была права.

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Сабина, Камилла.

Сабина

И от меня, сестра, прими упрек нестрогий:
Не слишком ли теперь ты поддалась тревоге?
А если бы твоей была судьба моя,
И ты терзалась бы, как нынче мучусь я?
А если б ты ждала, над самой бездной стоя,
Таких же бед, как я, от рокового боя?

Камилла

Должна бы ты сама о них судить трезвей:
Чужая боль не то, что боль души своей.
В назначенное мне по вышнему веленью
Вглядись — и твой удел предстанет легкой тенью.
Лишь участь милого должна тебя смущать:
Не можем братьев мы к супругу приравнять.
Нас вводят в новый дом законы Гименея,
И с отчим домом связь становится слабее.
По-разному теперь и думаешь о них,
А мужа полюбив, забудешь о родных.
Но если милого отец признал как зятя —
Хотя не муж, для нас не меньше он, чем братья.
И их по-прежнему мы любим, и его,
Но предпочесть — увы! — не в силах никого.
Сабина, можешь ты, и мучась и страдая,
Лишь одного хотеть, о прочем забывая,
Но если вышний суд угрозы не смягчит,
Мне нечего желать, и все меня страшит.

Сабина

Так рассуждать нельзя. Судьба для всех сурова:
Один ведь должен пасть — и от руки другого.
Хотя по-разному мы думаем о них,
К супругу уходя, нельзя забыть родных.
Не всё вольны стереть заветы Гименея,
И мужа любим мы, о близких сожалея.
Природа властвует над нами с детских лет,
И кровным родичам ни в ком замены нет.
И муж и родичи — душа твоя и тело.
Все горести равны, достигшие предела.
Но суженый, по ком ты нынче без ума,—
Он для тебя лишь то, что ты творишь сама.
Причуды ревности, дурное настроенье —
И часто он забыт, забыт в одно мгновенье.
Трудней ли разуму влеченье побороть?
Но связи вечные — родная кровь и плоть.
Того, что скреплено обдуманным союзом,
Нельзя предпочитать родства священным узам,
И если вышний суд решенья не смягчит,
Мне нечего желать, и все меня страшит.
А ты — тебе дано, и мучась и страдая,
Лишь одного хотеть, о прочем забывая.