Театр французского классицизма

Ревнивое тебе внушает огорченье
Тобою же самим воспитанное рвенье!

Неарк

Ты принял благодать! Ты только что крещен,
И ни одним грехом твой дух не отягчен,
Он пламенем объят и смел неосторожно,
Все для него легко, все для него возможно!
Во мне, увы, давно святую благодать
Вседневные грехи успели запятнать,
И в самый грозный час, не осененный ею,
Пред трудностями я в бессилье цепенею.
Наказан я за то, что недостойно слаб,
Проступков небольших уже трусливый раб,
Но вижу я, господь — источник снисхожденья —
Мне гордый твой пример послал для подкрепленья!
Идем! Покажем всем, что духом мы сильны,
Что нам кумиры их противны и смешны,
Я стойкости своей явлю тебе примеры,
Тебе, кто всем сумел пожертвовать для веры!

Полиевкт

Господь тебе вернул восторженность твою!
Я радуюсь, Неарк! Я слезы счастья лью!
Идем! Нас в храме ждут для жертвоприношенья —
Величия творца узрим мы подтвержденье!
Идем втоптать во прах богов ничтожных их,
Доверчивой толпы кумиров площадных!
Идем сорвать с очей незрячих покрывало!
Идем разбить богов из камня и металла!
Да возликует дух! Да пострадает плоть!
Пожертвуем собой, как повелел господь!

Неарк

Да воссияет всем его святое слово!
Идем! Он так велел! И мы на все готовы!

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ

Паулина.

Паулина

Какой тревожный рой причудливых теней
Мелькает предо мной предвестьем черных дней!
Не смею верить я, что добрый луч покоя
Осветит жизнь мою, смущенную тоскою.
Волненье и печаль в груди моей кипят,
Мой дух изнеможден, зловещей тьмой объят.
То брезжит предо мной надежда на спасенье,
То ужасы меня теснят, как привиденья,
И бедный разум мой, метущийся в бреду,
Мне в будущем сулит то счастье, то беду.
В нем чувства острота от боли ослабела —
Страшится смутно он, надеется несмело.
Мне бредится Север, то нежен, то строптив,
Он честен — верю я! — но знаю, он ревнив!
И трепетная мысль меня всегда тревожит,
Что Полиевкт любить соперника не может.
Их ненависть, увы, естественна вполне,
Их будущий раздор терзает сердце мне.
Любой, в чужих руках свое блаженство видя,
Способен все забыть, покорствуя обиде!
И как ни велика разумность их и честь,
В одном — обиды боль, в другом — тоска и месть!
Им трудно подавить недобрых дум броженье,
Обоих не страшит возможность униженья,
И каждый, пред судьбой смириться не сумев,
Таит в своей груди отчаянье и гнев.
Любовник и супруг от этой вечной боли
К раздору и вражде придут помимо воли.
Но вдруг, иной мечтой на миг озарена,
Я просыпаюсь вновь, как от дурного сна,
И Полиевкта честь, и доброта Севера
Внушают мне опять восторженную веру:
Соперников таких не ослепит вражда —
От низменных страстей свободные всегда,
Их души и сердца самим себе подвластны,
Ни злоба, ни вражда их чести не опасны,
И встретятся они во храме как друзья!
Да… встретятся они… и снова в страхе я!