Театр французского классицизма

Ипполит

С ней встреч я не искал.
Ты бросил якорь свой здесь, у Трезенских скал,
И мне, пред тем как вновь уйти на зов стихии,
Мне о своей жене и с ней об Арикии
Заботы передал. Я был защитник им.
Но при дворе ужель я так необходим?
Отец! Чем юность я свою ознаменую?
Не все же тешиться, гоняя дичь лесную;
Ужели не найду достойней цели я
Для острых стрел своих, для своего копья?
В мои лета уж ты одерживал победы:
Уже чудовища, злодеи, людоеды
Тесеевой руки почувствовали мощь.
Уже с прибрежных скал, из придорожных рощ
Всю нечисть вымел ты, — и путник безопасно
Шел там, где раньше смерть грозила ежечасно;
Геракл, узнав о том, что совершил Тесей,
Смог отдых наконец дать палице своей.
А я, твой сын, когда сравняюсь в славе звонкой
Хотя бы с матерью моею, с Амазонкой?
Дозволь и мне, отец, пуститься в славный путь!
И коль чудовище найдется где-нибудь,
Не истребленное в былые дни Тесеем,
Тогда вернусь к тебе с почетным я трофеем —
Со шкурой чудища. А коль паду в бою,—
Пусть в Ипполите мир признает кровь твою.

Тесей

Что вдруг произошло со всей моей семьею?
Все в ужасе дрожат перед своим главою,
Все разбегаются. Коль я так страшен всем,
Зачем вы, небеса, спасли меня? Зачем?
Испытанный мой друг, единственный друг в мире,
В жену властителя, что царствовал в Эпире,
Влюбившись пламенно, решил ее украсть.
Хотя не одобрял я пламенную страсть,
Мне помогать ему велел союз наш дружный.
Рок ослепил нас. Я был связан безоружный.
Я видел, как погиб несчастный Пирифой,
И слышу до сих пор чудовищ лютых вой,—
Им друга моего царь отдал на съеденье.
Меня же изверг тот обрек на заточенье.
Томился в темной я щели, в краю теней,
Полгода. Небеса во благости своей
Мне дали ускользнуть от бдительности стражей.
Тотчас же на дворец обрушился я вражий,
Чудовищ накормил я мясом их царя
И поспешил домой, богов благодаря.
Но мог ли встречу я предполагать такую?
Я к сердцу всех прижать хочу, душой ликую…
Увы, рассыпались мои надежды в прах.
Все в ужасе! И сам я ощущаю страх,
Увидев бледные, испуганные лица.
Мой дом страшнее, чем эпирская темница.
От Федры узнаю, что оскорблен. Но кем?
И за меня никто не отомстил? Ты нем!
Ответа у чужих мне домогаться надо?
Ужель так мало мне обязана Эллада,
Что в ней нашел приют мой враг? А сын — молчит!
Не заодно ли уж с врагом мой Ипполит?
Что ж медлю я? Войду — и все мои сомненья
Пусть Федра разрешит: какое оскорбленье
Тесею нанесли и кто его нанес?

(Уходит.)

ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ

Ипполит, Терамен.

Ипполит

О, ужас!.. Что она ответит на вопрос?
Ужель признается в своей постыдной страсти?
На самое себя обрушит все напасти?
О, небеса! Как царь поступит? Что нас ждет?
Ужель любовный яд погубит весь наш род?
Я сам — каким я был, и стал каким теперь я?
И я не оправдал отцовского доверья:
Люблю я ту, кого любить запрещено.
Что будет? Странно мне: ужель любить грешно?..
Но надобно спешить. Найдя удобный случай,
Отцу откроюсь. Царь, суровый и могучий,
Какую б ни имел над подданными власть,—
Не властен погасить в моем он сердце страсть.