Сверкая чешуей, свивался в кольца онИ берег огласил свирепым долгим ревом.Воззрились небеса с презрением суровым,Твердь вздрогнула, вокруг распространился смрад,И, ужаснувшись, вновь отпрянула назадВолна, что вынесла чудовище из моря.С неодолимою опасностью не споря,Ко храму ближнему все кинулись толпой.Один лишь Ипполит, как истинный герой,Остановил коней и твердою рукоюМетнул свое копье, да с силою такою,Что не могла спасти дракона чешуя.Из раны хлынула кровавая струя,Зверь с воплем ярости, для слуха нестерпимым,Пал под ноги коням, дохнув огнем и дымом.Страх сверхъестественный тут обуял коней.Они, не слушаясь ни слова, ни вожжей,Рвались из упряжи. Царевич своевластноПытался их смирить, но все было напрасно,—Лишь пена падала кровавая с удил(Есть слух, что некий бог копьем их горячил).И, удивляя всех галопом небывалым,Помчались скакуны по рытвинам и скалам…Держался Ипполит, но вдруг — сломалась ось!..О, горе! О, зачем узреть мне довелосьТот ужас, что теперь мне вечно будет сниться!Разбилась вдребезги о камни колесница.Запутался в вожжах несчастный Ипполит.Упряжка мчится вдаль и за собой влачитВозничего. Коней сдержать он хочет криком,Они еще быстрей несутся в страхе диком,И скоро юноша стал раною сплошной.Наш вопль потряс холмы!.. И бег свой роковойСмиряют скакуны, теряющие силы,У храма древнего, где царские могилы.Бегу, хотя нет сил, хотя дыханья нет…За мною — свита. Нас ведет кровавый след:Кровь пятна яркие оставила на скалах,Колючие кусты — в соцветьях капель алых.Бегу к нему, зову — и слышу слабый стон.Открыв на миг глаза, мне руку подал он.«Богами, — он шепнул, — наказан без вины я.Друг, пусть в тебе найдет опору Арикия.Когда опомнится разгневанный отец,Когда с раскаяньем увидит наконец,Что на меня возвел напрасно обвиненье,То пусть, дабы мой дух нашел успокоенье,Вернет он пленнице…» Смолк. С помертвелых губСлетел последний вздох: в моих руках был труп,Труп, столь истерзанный, — ужасная картина! —Что в нем и сам отец не распознал бы сына!
Тесей
Мой сын! Преемник мой! Он сгублен мной самим!Как страшен гнев богов, как неисповедим!..Увы, какая скорбь, терзания какиеМне суждены!..
Терамен
И тут явилась Арикия.Бежала от тебя она за ним вослед,Их должен был связать супружеский обет.Она спешит к нему, гонимая любовью,И вдруг — на залитой дымящеюся кровьюТраве (о, зрелище!) — простертый Ипполит!Несчастная на труп испуганно глядит…Возлюбленного в нем не распознав, не веря,Что невозвратная понесена потеря,Она его зовет… Увы, напрасен зов!И, побелев, как мел, и упрекнув боговИсполненным тоски и изумленья взглядом,Царевна падает без чувств с любимым рядом…Исмена, вся в слезах, осталась с нею там,Чтоб к жизни возвратить ее, — верней, к скорбям.А я, проклявший жизнь и солнце золотое,Пришел оповестить о гибели герояИ рассказать тебе, могучий властелин,О чем в последний миг тебя просил твой сын…А вот и враг его безжалостный — царица!
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Те же, Федра, Панопа.
Тесей
А!.. Торжеством своим желаешь ты упиться!Погиб мой первенец! Погиб в тот самый миг,Когда я пожалел… Когда в душе возник,