металлическую конструкцию, напоминающую старинный масляный фонарь с ручкой наверху и тяжеловесной заслонкой. – Постой-ка секундочку спокойно!
Олег, сомнения которого уже начали плавно перерастать в панику, с огромным трудом сдерживался, чтобы не залепить в коротышку каким-нибудь заклятием. Гном же, будто и не догадываясь об угрозе жизни, продолжал возиться с таинственным агрегатом. То и дело бормоча что-то по-гномьи, он вращал ручку, нажимал на различные выступы, лязгал заслонкой, пока не раздалось шипение, не запахло грозовой свежестью и сноп ярчайшего света не ударил в Олега. Как ни странно, но никаких особых ощущений тот не испытывал, разве что иногда пробегала странная щекотка, и все. А гном с сосредоточенным видом все водил и водил лучом по телу ученика мага, словно выискивая нечто мелкое и донельзя противное.
– Уф, вроде все в порядке! Ничего такого ваша братия на тебя не повесила! – с облегчением выдохнул гном Сухарт и погасил фонарь. До Олега запоздало дошло, что бородач искал всякие милые штучки, облегчающие поиск подопечных Наказующих Нолда, и что это был совсем не фонарь. Додумать мысль он не успел, потому как уважаемый Сухарт вновь обратился к нему:
– Что ж, теперь можно и поговорить нормально. Нападали на тебя, просто чтобы я мог посмотреть, на какие такие фокусы способен иномирянин. Знаешь ли, чуждая нашему миру магия – это очень занимательная штука… И нас ведь интересует не та шелуха, что так любят твои собратья по ремеслу, мы любим копать гораздо глубже!.. Да ты не думай – всерьез обижать никто не собирался, так, шугануть немного! Мы ж гномы, а не люди!
Последние слова прозвучали с нескрываемым самодовольством и презрением к ничтожным жителям поверхности. Олег же в ответ лишь неопределенно хмыкнул и, шагнув к одному из камней около стены, присел – пока все сказанное гномом его не слишком-то заинтересовало, потому что ничего нового он не услышал. Подземные жители успели к шапочному разбору – все, что можно, из землян уже давно вытянули, и теперь эти сведения наверняка уже гуляли по Торну.
Заметив полупрезрительную усмешку адепта, Сухарт зло засопел и буркнул:
– Не веришь? Ну и ладно, Тьма с тобой! А в то, что ты нам просто нужен, поверишь? И что нужен не какой-то там слюнтяй или рохля, а именно боец…
– У подгорных кланов нет денег, чтобы нанять бойцов среди наемников Торна? – с еще большим скепсисом поинтересовался Олег.
– Нам нужен именно боец-иномирянин! – В глазах Сухарта появился необычный блеск, здорово похожий на фанатизм Торквемады и прочих борцов за Великую идею, и Олег про себя пожелал Наставнику недоброго неба над головой.
– А зачем вам нужен боец, можно поинтересоваться? – несколько напряженным голосом спросил адепт Земли. Единственное, чего он сейчас боялся, так это что его голос сорвется на постыдный тонкий взвизг. Как-то не привык он получать столь необычные предложения, совсем не привык!
– Знаете, юноша, говоря языком научным, существуют такие личности, которых сложно отнести к какой бы то ни было сверхъестественной классификации. Маги, демоны, нечисть всех видов и прочая, и прочая – это вполне приземленные и объяснимые сущности, неотделимые от мира, как четыре Стихии, как день и ночь, как жизнь и смерть, но встречаются иногда некие искусники, умения которых не всегда понятны. Последователи Древнего пути, Прежние и их слуги, Спящие, да мало ли кто! Сюда можно отнести и тех, кого называют пророками… И ведь насколько было б хорошо, исчезни последние волею богов с лика Торна! – Речь гнома, начавшаяся в духе нравоучения, вдруг переросла в нечто более серьезное, что вынашивалось не один день и сейчас вырвалось наружу. Сухарт замолчал, и теперь лишь его шумное сопение разгоняло естественную тишину пещеры.
– Пророки? – Уже прошло первое ошеломление, и Олег всерьез заинтересовался рассказом. – Чем плохи пророки?! Они – зрячие в толпе слепцов и наш единственный шанс заглянуть вперед, развеять туман, закрывающий от нас грядущее.
– Зрячие?! Они наши кормчие, прокладывающие путь, и кто знает, как сложилась бы история, не будь пророков! – Бородач говорил с суровой, истовой убежденностью. – В странах, которые вы называете Загорным халифатом, еще бродят эти мастера лживой судьбы, которые могут заглянуть в твое будущее, явить слепцу путь… Только вот что-то никто еще не смог с него свернуть!
– Значит, это рок? – с какой-то смесью потаенного страха, отвращения и внутреннего протеста спросил Олег.
– Нет, это не рок, это воля Кормчего! И упаси тебя боги ее услышать! – Гном Сухарт ронял слова с мрачной торжественностью королевского церемониймейстера. – Если не хочешь беды, то просто убей такого пророка, не дослушав, – обыденно закончил подгорный житель.
– А можно поинтересоваться, при чем здесь я и боец-иномирянин? – вернулся к началу разговора Олег.
– Дело в том, что есть пророки, которые заглядывают далеко за грань и видят там мириады дорог. И они, как лоцманы, ищут наилегчайший путь… У каждой расы были такие видящие, и все они оставляли заповеди для потомков, дававшие тем шанс на спасение в катастрофах грядущего. И это уже не неотвратимая неизбежность, а именно шанс, возможность, воспользоваться которой должны уже мы сами. – Гном испытующе посмотрел в глаза человека и проникновенно пояснил: – Наступает время для одного из таких пророчеств.
– Что?! – хрипло каркнул ученик мага.
– Как там, ах да… «Когда вновь прольется кровь у порога Врат Земель, а глубины проснутся ото сна, когда страхи былого возжелают свободы, а безумцы услышат их глас, тогда Небесный Огонь и Спящие познают силу друг друга, и вновь вспыхнут старые распри Первых. И возникнет союз с кровью чужих звезд во имя победы над детьми Врага», – процитировал по памяти заученный текст Сухарт. – И пусть пока пролилась только кровь у Врат Земель, но ведь уже появились среди нас и дети иных звезд… Потому надо поспешить!
Глядя на косо ухмыляющегося гнома, Олег с холодком понял, что тот совершенно серьезен. Бородач действительно верит во все эти туманные пророчества и намерен добиваться хотя бы малейшего, пускай даже сегодня и эфемерного, преимущества.
– И что же вы хотите от своего союзника из иного мира? Какая ему выгода от партнерства, несущего несомненный риск? – тяжело вздохнув, поинтересовался молодой адепт, в глубине души уже понимавший, что он просто не в состоянии отказаться от столь необычного союза.
– От союзника мы ждем помощи в войне против тварей из глубин мира, а выгода… – Наклонившись, гном с чувством хлопнул мозолистыми ладонями по коленям. – А вот это уже что-то похожее на торговлю и деловой разговор. И мы, гномы, никогда не скупились при расчетах с честными партнерами!
Область, расположенная прямо посередине Горха, уже не одно тысячелетие была окружена ореолом таинственности. Покрытые сумраком забвения времена Катастрофы, падение поистине великих империй и их наследников – многое помнили ее могущественные обитатели, цели которых были непонятны окружающему миру, вызывая страх и ненависть, и чьи пути проходили по самой кромке того, что называется гранью дозволенного. Драконьи крылья истинных магов не смели заглядывать в глубь запретной территории, а их грубая магия была не в силах пробить завесу мира Теней, отгородившую ее обитателей от любопытных глаз.
М’Ллеур, Темные эльфы, Предавшие Братство – слишком много имен для народа, об истинном облике которого уже начали забывать на Торне. Страшные сказки, поучительные мифы, героические легенды кочевали по миру, обрастая все новыми и новыми небылицами. Лишь извечные соседи – агрессивно- прямодушные орки на севере да вечно мятущиеся в поисках былого жители Тлантоса на юге – могли хоть что-то поведать искателю диковинных легенд. Лишь они все еще находили в себе смелость или наглость (а скорее безумие) пересекать расплывчатые границы земель эльфов Ночи, пробуя силу их защитников. Иногда некоторые даже возвращались домой, чтобы рассказать о нравах таинственных соседей, и тогда на несколько лет вновь становилось тихо на окраинах дремучих лесов.
Как и их далекие родственники, М’Ллеур терпеть не могли какого-либо внимания к своему тесному замкнутому миру, предпочитая душным каменным городам мягкую сень первозданных лесов. При всем том множестве отрицательных и не слишком заметных положительных черт, которые можно было найти в характере любого представителя древнего народа, ярче всего проявлялась любовь к одиночеству… именно поэтому мир сегодня и стал таким.
