– Восемьдесят три секунды, – изрек Чиун. – Ты даже и по лестницам не умеешь взбираться.
– Я ждал лифта, – неуклюже солгал Римо.
– Нет в тебе правды. Даже в твоем состоянии человек не выбивается из сил, разъезжая на лифте.
Чиун отвернулся. В руке у него была пресловутая туалетная бумага.
Он отмотал длинную полоску бумаги от рулона, висевшего в ванной комнате, и теперь расстилал ее поверх толстого ковра, покрывавшего пол гостиничного номера. Разгладив бумагу, он снова ушел в ванную. Через некоторое время Чиун вернулся со стаканом воды и начал медленно поливать бумагу. Дважды он уходил в ванную и возвращался с полным стаканом. Наконец вся бумага на полу достаточно пропиталась водой.
Римо закрыл входную дверь. Чиун пересек комнату и сея на кровать. Потом взглянул на Римо.
– Тренировка, – сказал он и добавил, обращаясь скорее к самому себе:
– Животным не нужна тренировка. Но ведь и картофельное пюре они не едят. И они не совершают ошибок. Когда человек утрачивает инстинкты, он должен вернуть их себе – для этого нужна тренировка.
Тяжело вздохнув, Римо поглядел на пятнадцать футов мокрой туалетной бумаги, разостланной перед ним. Это был старинный способ тренировки, изобретенный на Востоке и приспособленный к условиям двадцатого века. Бегать по полоскам мокрой бумаги и не порвать ее. Или, согласно требованиям Чиуна, даже и не помять. Это было старинное искусство ниндзя – все считали его японским, но Чиун утверждал, что оно происходит из Кореи. Последователей этого боевого искусства называли невидимками, и легенда утверждала, что они умеют исчезать в клубах дыма, или превращаться в животных, или проходить сквозь каменные стены.
Римо ненавидел это упражнение, а легенду, когда впервые услышал ее, просто высмеял. Но потом – это случилось много лет назад – однажды в гимнастическом зале он шесть раз подряд выстрелил в Чиуна почти в упор, пока старик бежал к нему от стены зала. И все шесть пуль пролетели мимо.
– Тренировка, – повторил Чиун.
Глава 3
Никто не слышал выстрелов на Джером-авеню в Бронксе. Был час пик, и только когда черный лимузин с задернутыми занавесками на стеклах с треском врезался в одну из опор моста метро, все обратили взор в том направлении.
Людям казалось, что водитель вроде как кусает баранку руля, а из дырки в затылке хлещет кровь. Пассажир же, сидевший на переднем сиденье, уперся головой в лобовое стекло и как будто блюет кровью. Заднее и боковые стекла были зашторены, мотор продолжал урчать, а колеса вертелись вхолостую.
Сзади быстро подъехал серый автомобиль. Четверо мужчин в шляпах выскочили из него, держа пистолеты наизготове, и подбежали к черной машине, что продолжала трястись на дороге в никуда, остановленная столбом, в бетонное основание которого она уперлась носом. А сам почерневший от сырости и копоти столб стоял неколебимо и продолжал поддерживать железную дорогу, по которой время от времени проносились поезда.
Мужчина в шляпе подергал ручку задней дверцы автомобиля.
Безрезультатно. Тогда он попытался открыть переднюю. Результат тот же. Он поднял короткоствольный полицейский револьвер на уровень окошка и выстрелил.
Потом просунул руку сквозь разбитое стекло и открыл заднюю дверцу.
Вот и все, что Мейбл Кац, проживающая по Осирис-авеню 1126, 'тут, рядом, за углом, возле гастронома', могла вспомнить. Она подробно пересказала все это приятному молодому человеку, который не был похож на еврея, но имя у него было вполне подходящее, хотя, конечно, ФБР – не самое лучшее место для молодого еврея-юриста. Все жители квартала беседовали с людьми вроде этого, почему бы миссис Кац тоже не поболтать немного? Хотя, конечно, ей надо было спешить домой, чтобы приготовить Марвину ужин. Марвин плохо себя чувствовал, и без ужина ему было никак не обойтись.
– Люди на переднем сиденье – это либо китайцы, либо японцы. А может, это вьетнамские партизаны? – вдруг осенило ее.
– А вы не видели, выходил кто-нибудь из машины? – спросил ее собеседник.
– Я слышала треск и видела, как какие-то люди подбежали к машине и выстрелом вышибли замок. Но на заднем сиденье никого не было.
– А не заметили вы кого-нибудь, кто бы выглядел, э-э, подозрительно?
Миссис Кац покачала головой. Что еще тут может быть подозрительного, когда машины разбиваются, одни люди стреляют, а другие задают так много вопросов?
– А те двое раненых поправятся? – спросила она.
Приятный молодой человек пожал плечами и спросил:
– Скажите, а вы видели в округе еще каких-нибудь восточных людей, кроме тех двоих на переднем сиденье?
Миссис Кац опять покачала головой.
– А вообще когда-либо здесь бывали азиаты?
И опять она покачала головой.
– А как насчет прачечной там, напротив?
– Ну, это же мистер Пан. Он сосед.
– Но все-таки он азиат.
