Ныне улицу завершает типовое стеклянное здание дома быта, возведенное в 1960-х гг. на месте двух разобранных домов исторической постройки, пострадавших в годы Великой Отечественной войны.
Нечетная сторона
Дом № 1 / 3 / Загородный пр., 2
В 1810 г. Петербургская ремесленная управа приобрела для своих нужд участок с домом у жены штабс-капитана Дунина-Барковского. К 1842 г. границы участка были расширены за счет соседнего участка по Большой Московской улице9; протяженность участка составила 22 сажени по Большой Московской ул., 19, по Загородному пр., 12, и по Владимирской площади. Ремесленная управа занимала б
На первом этаже размещались магазины с квартирами, небольшая типография и библиотека с читальным залом. Часть второго этажа, третий и четвертый использовались для сдачи в наем. Архитектор Р.Б. Бернгард, осматривая имущество в 1876 г., отметил, что «на площади 490 кв. саженей выстроен каменный четырехэтажный угловой дом (арх. А.И. Ланге10, 1858-1859 гг.).
Дом снаружи оштукатурен, этажи отделены друг от друга карнизами, выступающие части здания украшены пилястрами, а окна – богатыми наличниками; в закладных камнях наличников окон третьего этажа изображены символы ремесленных цехов. В двух этажах помещены девять балконов на кронштейнах с металлическими перилами, а перед входной дверью – черный зонт. Квартиры благоустроены, снабжены водопроводом и канализацией. Стоимость зданий составила 166 тыс. руб., земли при стоимости 100 руб. за квадратную сажень – 49 тысяч»11.
Четвертого декабря 1876 г. на собрании выборных ремесленного сословия было решено для повышения доходности владения взять ссуду в Петербургском городском кредитном обществе, отремонтировать дома и сдать их в аренду.
Адресные и справочные книги «Весь Петербург» чаще всего приводят адреса жителей домов № 1 и № 1/3, не разделяя их и иногда объединяя их с домом № 2 по Загородному проспекту.
В 1860–1880-х гг. в доме № 1 жили: генерал-майор (в 1863 г. – генерал-лейтенант) Петр Петрович Гарднер (1815–1881), его жена Елизавета Федоровна (1836–1901) и сын Петр (жили в кв. 9; после смерти мужа Е.Ф. Гарднер жила вместе с сыном, умершим в 1897 г. в звании штаб-ротмистра на Загородном пр., 27, затем в доме № 6 в Дмитровском переулке. Гарднеры похоронены на Новодевичьем кладбище); коллежский советник Андрей Яковлевич фон Гринберг (в 1867 г. – коллежский асессор, жил в доме № 14 на Итальянской улице в Литейной части); штаб-ротмистр Владимир Федорович Ивановский (кв. 1; в 1878 г. в отставке); торговец лесом Феофил Осипович Лабунский (кв. 3); жена тайного советника Лабунская; полковник Аркадий Михайлович Мичурин, его жена, отставная артистка Императорской русской драматической труппы Вера Васильевна Самойлова, и дочь Вера (родилась в 1866 г.); действительный статский советник Сократ Андреевич Ремезов (1792–1868; воспитывался в Московском благородном пансионе; будучи председателем состоявшей при Министерстве финансов строительной комиссии, развел близ Петропавловской крепости Александровский парк; позже управлял Экспедицией заготовления государственных бумаг. Напечатал нравоучительный сборник «Счастливый воспитанник, или Долг благородного сердца» (М., 1808). Умер в отставке в чине тайного советника) и его сын Иван; действительный статский советник Владимир Никитич Унковский; губернские секретари (в 1867 г. – губернские советники). Дмитрий и Захар Васильевичи Швинты (жили в кв. 6; в 1867 г. Дмитрий служил в Городской думе, Захар – в Петербургской ремесленной управе). В доме помещалась ссудо-сберегательная касса ремесленников.
П.П. Гарднер (1815–1881), с 1856 г. – командир лейб-гвардии саперного батальона. Начал службу в батальоне в 1840 г. прапорщиком. К февралю 1853 г. дослужился до звания полковника и назначен командиром сначала армейского 4-го Саперного батальона, затем 3-го гвардейского. С 11 мая 1859 г. полковник Гарднер – флигель-адъютант императора, при этом продолжая оставаться командиром батальона. Двадцать шестого июня батальон участвовал в параде по случаю открытия памятника императору Николаю I. На барельефе памятника, обращенного к Исаакиевскому собору, изображена памятная минута 25 декабря 1825 г., когда император Николай I передает в руки гвардейских саперов своего сына, великого князя Александра Николаевича. Этим царствующая династия еще раз подчеркнула, что верность гвардейских саперов в трудную минуту не забыта и по достоинству оценена. Семнадцатого апреля 1860 г. командир батальона П.П. Гарднер произведен в генерал-майоры, оставаясь командиром батальона до 6 февраля 1862 г.
А.М. Мичурин (1816–1877), капитан Гвардейского саперного батальона, был одним из многочисленных поклонников актрисы Александринского театра Веры Васильевны Самойловой, а получив звание полковника лейб-гвардии Преображенского полка, посватался к ней. «Мичурин присутствовал на всех спектаклях Самойловой, ездил за ней в Москву. Он ухаживал долго, настойчиво, благоговейно. Некоторые писали, что он был беден. Вскоре он действительно разорился. А сватался к Самойловой „богатый, на хорошем счету у начальства, но избалованный барич, любивший роскошь, причудливый в своих желаниях, упорный в их достижении. (Он, например, еще молодым офицером ел на серебряной посуде, держал лучших лошадей в городе, которыми конкурировал с императорскими, и т. п.). Фантазии его впоследствии были причиной его полного разорения“, – так вспоминал о Мичурине хорошо знавший семью Самойловых В.А. Крылов.
Мичурин обожал невесту и готов был принести ей в жертву военную карьеру. Но сам Николай Павлович, столь высоко ценивший искусство Самойловой, отказал ему в отставке. По словам А.И. Шуберт, актриса обратилась к Государю с просьбой дать будущему мужу какое-нибудь место по гражданской части, чтобы она могла по-прежнему играть на сцене. Но он ответил: „Не могу, Вера Васильевна, хороший полковник мне дороже всяких талантов“»12.
В.В. Самойлова (1824–1880) была последней из одиннадцати детей знаменитого оперного певца-тенора Василия Михайловича Самойлова и артистки водевилей и комедий Софьи Васильевны (урожд. Черниковой), ранее тоже оперной певицы-сопрано. В.В. Самойлова, как пишет ученый-театровед Т.Д. Золотницкая, «звезда Александринской сцены 1840–1850-х годов, „прекрасная любимица публики“, как ее называли, осталась в истории театра превосходной актрисой, красавицей, блистательной исполнительницей Софьи в „Горе от ума“, пушкинской Татьяны, написанных для нее Тургеневым ролей в „Провинциалке“ и „Где тонко, там и рвется“. Она не имела соперниц в высокой комедии, была символом аристократического вкуса и грациозной женственности. Публика обожала ее, не уставая выражать свой восторг. Ее успех возрастал на протяжении всех одиннадцати лет пребывания на сцене. Тем не менее, в одном из некрологов, ей посвященных, мелькнула фраза: „Это была какая-то неудавшаяся, Бог знает почему сломанная, разбитая и растерзанная жизнь“. Заявление, на первый взгляд, неожиданное. Правда, исходило оно, по признанию автора – В.А. Полетики, от близкого и многолетнего друга, привязанного к Вере Васильевне „чувствами искренней преданности и глубокого уважения“.
Но судьба Веры Самойловой и сегодня видится вполне благополучной: чудное детство в большой, дружной и знаменитой семье, превосходная актерская карьера. Да, вышла замуж и оставила сцену. Жаль. Огромная потеря для театра. Но ведь и потом выступала в благотворительных спектаклях на домашних и клубных сценах. Открыла в себе педагогический талант, преподавала актерское искусство, воспитав несколько одаренных учениц.
Скорбя о ее уходе, театральные рецензенты писали, что брак по любви вынудил ее на такой шаг. Конечно, иных оценок не могло быть. Лишь через семнадцать лет, в посвященном ей некрологе, возник отблеск тайны. Его приоткрыл многолетний друг семьи Самойловых Василий Аполлонович Полетика. В первую очередь он был другом Василия Васильевича: тоже окончил Горный институт, со временем стал журналистом, издателем газеты „Биржевые ведомости“, позже – „Молвы“. Веру Васильевну любил всю жизнь, восхищался ею, ее талантом актрисы, действительно был ей верно и бескорыстно предан. В написанном им некрологе звучит подлинная душевная боль. В.А. Полетика, видевший в замужестве Самойловой роковую ошибку, не уставал сокрушаться, что Мичурин хоть и был человеком добрым и честным, но далеко отставал от нее „по качествам ума и по своему развитию“. „Замечательно, – продолжал Полетика, – что этот брак вовсе не был браком по любви или по расчету. В один из несчастных дней ее жизни Вере Васильевне представилось, что ей необходимо выйти замуж, для того чтобы положить конец
