собственностью гражданина города Верро Густава Карловича Реммера. Новый хозяин провел небольшие работы по благоустройству усадьбы, связанные с прокладкой водопровода, устройством «зонтика» на колоннах перед входом. Все квартиры у него теперь сдаются «по условию». В них квартируют коллежский регистратор Константинов и художник Крюков. Горден и Касач соседствуют с полковником Казанским и мещанкой Васильевой. Семья домовладельца занимает лучшую шестикомнатную квартиру в лицевом доме.
Долги заставляют и этого хозяина расстаться с имением, и Реммер продал имущество в 1872 г. действительному статскому советнику Евграфу Ивановичу Ададурову, который в 1873 г. на месте сада по Свечному переулку выстроил каменный четырехэтажный дом с таким же флигелем слева и одноэтажные службы, а также четырехэтажный по правой стороне и двухэтажный флигель слева по Малой Московской улице. Новые строения имели хорошую отделку с достаточно высоким уровнем благоустройства: в квартирах водопровод, ванны, канализация. Стареющий домовладелец передал управление имуществом своем сыну, действительному статскому советнику Евграфу, а после его смерти 2 июня 1874 г. и погребения на Волковом кладбище имение перешло к наследникам – вдове Дарье Алексеевне Ададуровой (1811–1904), жившей в доме № 1 по Ямской улице, инженеру путей сообщения надворному советнику Николаю, гражданскому инженеру коллежскому асессору Ивану (умер в 1907 г.), оставшемуся жить в доме № 5 по Свечному переулку, дворянам Евграфу и Михаилу Евграфовичам Ададуровым.
Вступив в наследие, Ададуровы продали его генерал-лейтенанту Федору Спиридоновичу Ракееву (1798– 1879), который, впрочем, недолго владел им. В своем духовном завещании Ф.С. Ракеев распорядился передать домовладение своей жене Вере Петровне Ракеевой. Он также завещал «в память павшего в Инкерманском сражении незабвенного сына моего лейб-гвардии Преображенского полка штабс-капитана Егора Федоровича Ракеева… сорок тысяч рублей процентными бумагами по номинальной их стоимости на постройку в с. Андревичах Духовщинского уезда Смоленской губернии (ныне деревня Смогири в Кардымовском районе Смоленской области), в приходе которого было мое родовое имение, каменной теплой церкви во имя Св. Георгия Победоносца, с фамильным склепом, в котором похоронить и меня. Постройка означенной церкви должна быть произведена с разрешения духовного начальства под наблюдением жены моей и сына Георгия». Чтобы в церкви могли вмещаться все жители не только данной деревни, но и лежащих в округе, генерал завещал после его смерти продать часть имения в губернии и на вырученные деньги отстроить новый просторный храм. Упомянута в завещании и дочь генерала от первого брака вдова тайного советника Елизавета Федоровна Миллер, которой завещатель распорядился «ничего не оставлять, т. к. при выдаче в замужество в 40-х годах она получила полный надел движимого и недвижимого имущества».
Следствием духовного завещания Ф.С. Ракеева стало строительство в Андревичах (Смогирях) каменной церкви во имя Николая Чудотворца и Георгия Победоносца. Для ее возведения были приглашены мастера из Санкт-Петербурга и Италии. Одна только подготовка к строительству продлилась более двух лет. При строительстве церкви было использовано более 80 видов кирпича. Наконец, в 1884 г. строительство было успешно завершено. В благодарность тело генерала Ракеева было забальзамировано и похоронено в церковной усыпальнице-склепе. Саркофаг покрыт мраморной плитой с описанием жизни Ракеева. На стенах церкви размещены боевое оружие, знамена. Местные краеведы так рассказывали о дальнейшей судьбе церкви: «Храм процветал и благоуспешно действовал на протяжении почти 150 лет. И все было бы так же хорошо и далее… В 1932 году сюда прибыл отряд НКВД. Храм подвергся разграблению. Была расхищена и разграблена церковная утварь, иконы. Подверглась разграблению могила генерала. Усыпальница была вскрыта, тело извлекли, и дошли до того, что похитили даже одежду, а тело выбросили на дорожку перед храмом. Местные жители потом занесли его назад и как могли захоронили… Во времена Великой Отечественной войны Георгиевский храм был превращен в крепость, на его стенах и по сей день можно легко увидеть следы от пуль и разрывов гранат (благо, что толщина стен храма в некоторых местах достигает двух метров). В послевоенное время храм пытались взорвать, а кирпич пустить на строительство колхозных ферм. Однако взрывом вырвало только небольшой кусочек стены возле подвального помещения. В церкви издевательски размещали и склады для корма скота, и скотобойню, и цех по разделке шкур…»
К открытию Олимпиады в 1980 г., во избежание осмеяния иностранцами, храм, хорошо просматриваемый с трассы Москва – Минск, в спешном порядке слегка подреставрировали. Однако его подлинная реставрация и возвращение к жизни произошли только в 1996 г. И с тех пор Николо-Георгиевский храм ведет полноценную жизнь…
При крепостном праве имение Ракеевых процветало. Сейчас в деревне живет 25 человек, а жило в то время около 2,5 тысяч. На внешней стороне храма много углублений. В них некогда были иконы из бронзы. Местные жители приходили к Рождеству и Пасхе с лестницами, чтобы начищать эти иконки. Храм буквально утопал в золоте. И сейчас видны следы икон, варварски вырванных из своих гнезд.
В 1883 г. вдова Ф.С. Ракеева продала участок на Малой Московской приписанному к городу Либаве Иоганну Карловичу Петерсону, у которого по купчей от 22 мая 1890 г. домовладение приобрела жена петербургского купца Софья Александровна Орешникова; от нее домовладение через два года перешло к потомственному почетному гражданину Николаю Степановичу Крундышеву, позже ставшему крупным домовладельцем. Наконец, в 1893 г. домовладение оказалось в руках семейства Бобриковых, оставаясь у них до национализации после 1918 г.
Первой из Бобриковых участком владела вдова действительного статского советника Любовь Ивановна Лучицкая, в девичестве Бобрикова, доходный дом которой в 1905 г. построил архитектор А.Д. Донченко (позже дом надстроен)148.
По доверенности владелицы домом управлял ее брат Александр Иванович Бобриков. В преклонном возраста владелица составила завещание, в котором распорядилась «дом передать в пожизненное владение сестре моей тайной советнице Надежде Ивановне Бобриковой, а по ее кончине в полную собственность в равных частях передать моим братьям генералу от инфантерии Георгию Ивановичу и тайному советнику Александру Ивановичу Бобрикову и не отчуждать имение в чужие руки». Завещание вступило в силу по ее смерти в 1909 г. Александр умер 12 октября 1913 г., и вплоть до 15 сентября 1917 г. единоличным владельцем оставался Георгий Иванович Бобриков149.
В 1905 г. здесь помещалась Петербургская Окружная гимназия, в 1914 г. преобразованная в 13-ю Петроградскую гимназию.
В 1930–1940-х гг. часть помещений дома использовалась как общежитие, в 1941 г. в доме действовал эвакопункт № 15.
Более 20 жителей этого дома умерли в годы блокады Ленинграда от болезней и ранений.
Дома № 4 и № 6 / ул. Достоевского, 7
В 1820-х гг. участок под № 210 по Табелю 1822 г., выходящий на Малую Офицерскую и Ямскую улицы, принадлежал купцу Синебрюхову. В начале 1830-х гг. участок приобрела тайная советница Надежда Тимофеевна Карташевская150 (урожд. Аксакова, сестра писателя С.Т. Аксакова), предпринявшая перестройку домовладения в 1848–1849 гг.151
Хранитель музея «Домик няни» в Кобрине Вера Ивановна Баженова рассказывала в своей экскурсии, что в 1842 г. Н.Т. Карташевская приобрела имение Кобрино, когда-то принадлежавшее Абраму Петровичу Ганнибалу и тем самым связанное с именем А.С. Пушкина. Имение было достаточно просторным – более восьмисот десятин земли с парком в тридцать десятин, прудом и оранжереей. Сергей Тимофеевич Аксаков часто приезжал в имение сестры, здесь же он писал книгу «Детские годы Багрова-внука» (1858 г.). При Карташевской Кобрино славилось молочной фермой, в которой насчитывалось 280 племенных коров, вывезенных из Голландии. Впоследствии эта молочная ферма стала образцом для организаций молочных ферм соседей – Витгенштейна, Гейкинга, Фоминой и Фредерикса. Н.Т. Карташевская одной из первых после указа императора Александра II об отмене крепостного права по Уставной грамоте от 30 мая 1862 г. предоставила свободу кобринским крестьянам. Когда провели Варшавскую железную дорогу, и в двух верстах от Кобрино образовался полустанок, то его назвали Карташевским по фамилии владелицы усадьбы в Кобрино, оставившей после себя добрую память в этих местах.
В 1887 г. в загородном имении Карташевских произошел пожар, уничтоживший почти до основания
