возвысило его в глазах наших жен. Но не в моих. Сказать по совести, я не видел особого смысла в том, чтобы тащиться десяток километров по болотам в поисках зеваки утки. Мне казалось, что и я и утка будем от этого в чистом проигрыше. Пресекать жизненный процесс болотной кряквы только для того, чтобы она потом сгорела у жены на сковородке, – это казалось мне бессмысленным. Я согласен, что человек растет в своих глазах, пронося через весь город привязанную к поясу дичь, но мне доставляет большее удовольствие порция жареной утки в нашей заводской столовой. Эта утка не принесет мне славы, но я и не гоняюсь за славой, которую приносят простые глупые утки.
Однако, учитывая ситуацию, я не излагал эти соображения вслух. Я только шепотом поделился ими с Николаем, который философски заметил:
– Поживем – увидим.
– А в случае, если кто-нибудь из нас заболеет, – сказала Таня, – можете положиться на меня. Мне раздобыли несколько рецептов, с которыми не страшно ехать куда угодно. Нужно только взять с собой побольше меда.
Николай хихикнул, но под суровым взглядом Тани перевел смех на трусливое покашливание. Таня с подозрением посмотрела и на меня.
– Может быть, ты объяснишь причину своей тупой усмешки? – спросила она.
Я оправдался тем, что у меня участились судороги лицевых мышц, которые – я выразил эту надежду – легко вылечиваются при помощи меда.
– Да, в нем есть вещества с чудесными свойствами, – благосклонно подтвердила Таня, – которые исцеляют и не такие пустяки. Я тебя вылечу на месте, когда приедем. Мне рассказывали про одного паралитика, который три месяца аккуратно принимал мед. Теперь он солист танцевального ансамбля.
– Паралитиков? – невинно спросил Николай.
– Нет, в самом деле, – поспешила войти в разговор Нина, чтобы предупредить Танину вспышку, – мед очень полезен. Он часто помогает даже там, где медицина бессильна. Так, один наш знакомый, Владимир Аркадьевич, уже год лечится медом от выпадения волос. Недавно я с ним говорила по телефону, и он сказал, что волосы больше не выпадают.
Я недавно видел Владимира Аркадьевича и хотел было пояснить, что волосы у него больше не выпадают и никогда не выпадут по той же причине, по какой с березы зимой не падают листья, но сдержался. Я высоко ценю мир и согласие в семье, а жены очень не любят, когда их уличают в ошибках. То, что они опрометчиво вышли за вас замуж, – эту ошибку они всегда охотно признают, но всякую другую… Бесчисленно разнообразие женских характеров, бесчисленны женские причуды и привязанности: одна больше любит ласку, другая – селедку, третья – покататься на лодке. Но никогда еще я не видел женщину, которая любила бы самокритику.
Поэтому я и не напомнил Тане о том, что до увлечения медом она изводила Николая и сына Коку сначала горчичниками, потом всевозможными микстурами, в том числе микстурой из перьев попугая, настоянных то ли на олифе, то ли на царской водке или чем-то вроде этого. Не могу забыть, как я тогда пал жертвой своей глупой доверчивости. Я слегка – без серьезной причины, угрожающей моему темному существованию, – покашлял, и Таня льстиво предложила мне ложку этой микстуры, которую она достала «по большому и счастливому знакомству». Желая сделать Тане приятное, я легкомысленно раскрыл рот и закрыл его только тогда, когда закончил свою получасовую речь. Особый аромат этой речи, как сказал Николай, придавало то, что все это время я бегал по комнате с выпученными глазами, красноречиво воздев руки к небу, как Цицерон, обличающий Катилину…
– Итак, – подвел итоги Вася, – берем с собой бидончик с медом, бинты и скальпель. Это на случай, если кому-нибудь нужно будет срочно оперировать аппендицит или вытащить занозу. Последнее, между прочим, я умею. Все. Кончаем разговор и начинаем действовать.
На этом подготовительное заседание было закрыто. Николаю поручили договориться насчет машины, а Тане, Нине и мне – сделать закупки. Общее руководство взял на себя Вася.
– Я привык быть всегда на переднем крае, – скромно сказал он.
Отъезд был назначен на следующее воскресенье.
НАПУТСТВИЕ
Я много слышал и читал, как это интересно и увлекательно – путешествовать на своей машине. Останавливайся, где хочешь, валяйся на травке, несись со скоростью ветра, гордясь сознанием того, что ты – творец этой скорости, хозяин положения, человек, обуздавший технику.
Мы еще не двинулись в путь, но я твердо знал, что все эти, безусловно, правильные истины относятся не к путешествию на той машине, которую раздобыл Николай на прокатной станции. С виду это была вполне порядочная машина, и с первого взгляда никак нельзя было подумать, что у нее такой мелкий и вздорный характер.
Для начала, чтобы показать, с кем мы имеем дело, она зацепила крылом за шест во дворе, и на землю, распластав белые лебединые крылья, плавно опустились простыни нашей соседки Серафимы Степановны. Николай утверждал, что он вел машину правильно, и что она это сделала нарочно.
Пока Таня и Нина объяснялись с соседкой и полоскали ее простыни, мы с Николаем загружали машину нашим скарбом. Вася ушел на часок уточнить погоду и обещал лично проверить, как мы все сделаем. Особенно много хлопот доставил пудовый мешок риса. Николай случайно проткнул его охотничьим ножом, которым Вася будет защищать нас от хищников, и крупа рассыпалась по всей машине. Я сбегал домой за нитками и зашил мешок так здорово, что потом с трудом отодрал его от своего пиджака. Затем мы с полчаса собирали крупу, осыпая проклятиями каждую рисинку. Нам помогало в этой адской работе только сознание того, что этот рис должен спасти нашу жизнь.
Когда мы погрузили машину, пришел Вася и сказал, что погода ожидается отличная. Николай закрыл дверцы, и мы пошли завтракать. Возбужденные Таня и Нина ничего не ели и говорили, что они насытятся свежим воздухом. Я с уважением отношусь к этому калорийному продукту, но на всякий случай плотно закусил. А гурмана Николая, который хныкал, что теперь долго не придется вкусно покушать, вообще пришлось силой отдирать от стола.
Распрощавшись с родными стенами, мы пошли к машине. И здесь она раскрыла нам еще одну сторону своей утонченной натуры. Сколько Николай ни тыкал в нее ключом, она упорно не хотела открываться. Николай снял пиджак, но и это не помогло. Таня высказала догадку, что ключ в кармане успел заржаветь и его нужно смазать вазелином, а Вася предложил вбить ключ булыжником. Полдюжины мальчишек, которые с каким-то нездоровым интересом наблюдали за этой сценой, изводили нас советами. Один из них притащил откуда-то ржавый железный лом, а другой советовал подорвать дверцу динамитом. К счастью, Нина заметила, что Николай сует в машину ключ от чемодана, и через минуту мы сидели на своих местах: наш славный водитель с Таней – впереди и мы трое – сзади. Мешок с драгоценным рисом Вася из предосторожности положил себе на колени.
– Итак, вперед! – продекламировал Николай, и «Победа» тронулась с места, сопровождаемая адским грохотом. Оказывается, мальчишки привязали к машине злополучный шест и урну с мусором.
Вася наорал на мальчишек, которые издали корчили рожи, и мы выбрались со двора. И
