шепнула:
— Вы сошли с ума!
— Только от любви, — отвечал я, — но ни в каком ином смысле.
— Вы несносны! Неужто вы не понимаете, каково мне? — продолжала Флора. — Чем вы объясните ваше здесь появление Рональду, майору Шевениксу, моей тетушке?
— Тетушка? — содрогнувшись, ахнул я. — Поделом мне, грешному! Неужто она здесь?
— В карточной комнате играет в вист, — отвечала Флора.
— Пожалуй, она просидит там весь вечер? — с надеждой спросил я.
— Быть может. Обычно так и бывает.
— Что ж, значит, мне надобно держаться подальше от карточной комнаты,
— сказал я. — Собственно, я и не собирался туда заглядывать. Не за тем я сюда пришел, чтобы играть в карты, а за тем, чтобы досыта наглядеться на одну молодую особу, если только сердце мое может когда- либо насытиться ее созерцанием, и сообщить ей кое-какие добрые вести.
— А Рональд и майор? — воскликнула Флора. -
Они-то не станут весь вечер сидеть за картами. Рональд будет бродить по всем комнатам, а майор Шевеникс… он ведь…
— Всегда держится поближе к мисс Флоре? — прервал я. — И они беседуют о несчастном Сент-Иве? Я так и предполагал, дорогая, и мистер Дьюси пришел положить этому конец! Но ради бога успокойтесь: мне не страшен никто, кроме вашей тетушки.
— Почему же именно тетушки?
— Потому что она женщина, дорогая моя, и женщина очень умная, и, как все умные женщины, склонна к поступкам опрометчивым, — пояснил я. — От таких женщин неизвестно чего ждать, разве что удастся застигнуть ее в каком-нибудь укромном уголке, — вот как я сейчас застиг вас, и убедительно и серьезно с нею поговорить, вот как я сейчас говорю с вами. Ваша тетушка не постесняется поднять самый страшный скандал: она будет равнодушна к тому, сколь это опасно для меня и в каком положении окажется наш добрейший хозяин.
— Ну хорошо, — согласилась Флора. — А как же
Рональд? Уж не думаете ли вы, что он неспособен поднять скандал? Вы, верно, еще плохо его знаете.
— А я как раз убежден, что прекрасно его знаю, — возразил я. — Просто мне надобно первым заговорить с ним, не дать ему начать разговор, вот и все.
— Тогда подите и поговорите с ним сейчас же! — умоляюще сказала Флора. — Вот он — видите? — в другом конце залы, разговаривает с девушкой в розовом.
— Но ведь я потеряю место рядом с вами, а я еще не передал вам мои добрые вести! — вскричал я. — Нет! Ни за что! И, кроме того, милая, подумайте хоть немного обо мне и моих новостях. Я-то полагал, что гонец, несущий добрые вести, — всегда желанный гость. И я даже надеялся, что ему немного обрадуются и ради него самого! Подумайте: у меня ведь в целом свете есть только один-единственный друг! Так позвольте же мне остаться подле него. И я жажду услышать лишь одноединственное слово — так дайте же мне его услышать!
— Ах, Энн! — вздохнула Флора. — Ежели бы я вас не любила, отчего бы мне так тревожиться? Я стала совсем трусихой, милый! Представьте себе на минуту, что все приключилось наоборот: вы живете совершенно спокойно, а я в смертельной опасности — и что бы вы чувствовали?
Она еще не договорила, а я уже клял свою безмерную тупость.
— Да простит мне бог, дорогая! — поспешно молвил я. — Мне, признаться, и невдомек, что у этой медали тоже две стороны!
И я поведал ей все, как мог короче, и поднялся, чтобы разыскать Рональда.
— Вот видите, дорогая, я вам во всем послушен, — сказал я.
Взгляд, который бросила мне Флора, уже был немалою наградой, и, когда я отворотился от нее с таким чувством, будто отворачиваюсь от солнечного света, взгляд этот остался у меня в душе, подобно ласке.
Девица в розовом оказалась лукавым кокетливым созданием: она строила Рональду глазки и сверкала белыми зубками, играла плечиками и трещала без умолку. Судя по виду Рональда, он боготворил даже стул, на котором она восседала. Но я был беспощаден. В ту минуту, как он склонился над нею, словно курица над цыпленком, я опустил руку ему на плечо.
— Можно вас на минутку, мистер Гилкрист? — сказал я.
Рональд вздрогнул, круто обернулся и только рот раскрыл от изумления, не в силах выговорить ни слова.
— Да, да, представьте, это я, — продолжал я. — Простите, что нарушил столь приятный tete-a-tete, но, понимаете, дружище, первейший наш долг — не ставить в затруднительное положение нашего любезного хозяина, мистера Робби. Негоже рисковать тем, что в чужой гостиной разыграется неприятная сцена; вот почему мне прежде всего надобно было вас предупредить. И заметьте на всякий случай, меня теперь зовут Дьюси.
— Н-ну, знаете! — вскричал Рональд. — Что вы тут делаете, черт побери?
— Тише, тише! — сказал я. — Здесь не место, дружище, здесь не место. Приходите ко мне, если угодно, нынче же вечером прямо отсюда либо завтра поутру, и мы все обсудим за хорошей сигарой. Но здесь, вы и сами понимаете, надобно соблюдать приличия.
И прежде чем он нашелся что ответить, я уже дал ему свой адрес на Сент-Джеймс-сквер и вновь замешался в толпу гостей. Но увы! Мне не суждено было так легко воротиться к Флоре. На пути моем встал мистер Робби; он был неиссякаемо словоохотлив, он болтал и болтал, а я глядел, как мою богиню вновь окружают прескучные желторотые юнцы, и проклинал свою судьбу и речистого хозяина. Он вдруг припомнил, что мне еще предстоит в четверг присутствовать на бале в Благородном собрании и что мой нынешний выезд в свет — лишь подготовка к этому балу. А потому он вздумал познакомить меня еще с одной молодой особой, но разговор с нею я повел столь искусно, что, оставаясь безукоризненно учтив и даже сердечен по отношению к сей девице, ухитрился в то же время удержать возле себя и Робби и, едва представился случай, отошел от нее вместе с ним. Мы двигались по зале рука об руку, как вдруг я заметил издали моего старого приятеля, майора Шевеникса: он приближался к нам, прямой, как шомпол, и, как всегда, до тошноты лощеный.
— А, вот с кем я очень желал бы познакомиться, — сказал я, сразу беря быка за рога. — Пожалуйста, мистер Робби, представьте меня майору Шевениксу.
— Извольте, мой милый, — сказал Робби и закричал: — Майор! Подойдите-ка сюда и разрешите представить вам моего друга мистера Дьюси; он ищет чести с вами познакомиться.
Майор заметно покраснел, но ничем иным не выдал своего замешательства и пренизко мне поклонился.
— Мне что-то сдается, мы уже встречались? — сказал он.
— Да, но не были друг другу представлены, — отвечал я, возвращая ему поклон. — И я с нетерпением ждал случая и удовольствия свести с вами знакомство по всем правилам.
— Вы очень добры, мистер Дьюси, — сказал майор. — Не поможете ли освежить мою память? Где я имел удовольствие…
— Ну, это значило бы раскрывать тайны мадридского двора, — со смехом возразил я, — да еще в присутствии моего адвоката!
— Бьюсь об заклад, Шевеникс, что когда вы встречались с моим клиентом, а прошлое нашего друга мистера Дьюси — черная бездна, полная ужасающих тайн, — бьюсь об заклад, вы знали его под именем Сент-Ива, — вмешался мистер Робби и изо всех сил толкнул меня локтем в бок.
— Ошибаетесь, сэр, — отвечал майор, поджав губы.
— Что ж, надеюсь, вы не обнаружите за ним особенных грехов, — продолжал адвокат, и никогда еще веселая шутка не была столь некстати. — Сам-то я вовсе его не знаю. По мне, он может быть авантюристом, недаром у него столько разных прозвищ. Напрягите-ка свою память, майор, и как только припомните, где и когда вы с ним встречались, всенепременно мне об этом расскажите.
— Положитесь на меня, сэр, — сказал майор.
— А за хлопоты — с него! — крикнул Робби, удаляясь, и помахал нам рукою.
