Оказанную вам столь бескорыстно,
Трудился я напрасно. Вы спесивы
И недостойны моего визита.
Леди Хартуэл
Постойте! Я спесива?
Валентин
Непомерно!
Мне горько было слышать, как злословят
О женщине таких достоинств люди,
Но, видно, был неправ я. На меня
Вы так глядите, словно я ублюдок,
Взращенный мужичьем в хлеву навозном,
Иль обожатель ваш, готовый пасть
Во прах пред вами и просить прощенья.
Миледи, вы ошиблись: я пришел,
Чтобы людское мненье опровергнуть
И увидать во всем величье ту,
Кто добротой славна, а не богатством.
Но...
Леди Хартуэл
Странный человек! Будь я спесива,
Я злилась бы (но, видите, не злюсь!)
И спесь моя презреньем излилась бы,
А я же вас любезно приняла.
Заслуженное самоуваженье
Блеск придает нам, ибо напоказ
То лучшее, что есть в нас, выставляет.
Ведь даже в равнодушных стариках,
Похожих на иссохшие деревья,
Живет воспоминанье о делах,
Свершенных ими в юности.
Валентин
Отлично!
Я слышать рад столь дельные сужденья.
Но подобает ли гордиться рангом...
Леди Хартуэл
Да, если он заслужен. Для чего же
Различья существуют меж людьми,
Зачем даются титулы и званья?
У вас, мужчин, считается бесчестьем
Законными правами поступиться.
Когда бы говорить умели стены,
И за столом почетные места,
И улицы, - они бы рассказали,
С каким ожесточеньем, как кроваво
Друг с другом вы считаетесь чинами!
Ужели мы настолько ниже вас,
Что до того как вы, венцы творенья,
Нас замуж не возьмете, мы безлики
Для вас, как жалкий безыменный скот?
Валентин
Вы хуже нас: вам вашу страсть к нарядам
Привил галантерейщик Люцифер.
Вы лишь созданья вашего портного,
И - что всего ужасней - вам по нраву
Лишь яркие цвета, что даже вкусу
Молочницы не сделало бы честь!
Леди Хартуэл
Как мало нужно, чтоб слепцов разгневать!
Ужели я умом шелкоторговца,
А не своим живу, коль платье мне
Из светлой и веселой ткани сшили?
Ужель в глазах всех тех, кому я нравлюсь.
Мне прибавляет спеси красота,
Которая всечасно убывает?
Ребячий вздор!
Валентин
Дивятся люди также,
Зачем в обитой бархатом карете,
Четверкою фламандок запряженной,
Под громкие проклятья кучеров
На улицах смятенье вы чините.
Что вами, как не спесь, руководит,
Когда вы мчитесь, прижимая к лавкам
Ученых и почтенных адвокатов
Так, что их папки пухлые трещат?
Зачем вам ежедневно навещать
Одну, другую, третью милых леди,
Мадам в Майл-Энде (только не соседей
У них же слишком грубое белье!),
О вышивках и модах тараторить
И разбирать по косточкам сложенье
Знакомых молодых людей, как будто
Они скелеты?
Леди Хартуэл
Сэр, вы легковерны
И чересчур смелы в своих сужденьях
О той, кто вам почти что незнакома.
Но если даже исповедь мою
Услышите вы, я не испугаюсь:
Мне нечего таить. Уж так ведется,
Что повеленье женщин - все их встречи,
Молитвы в церкви, тайные раздумья
(О коих никому не след судить
Иль, на худой конец, судить сурово)
Всегда с мужчиной связывают люди.
Им кажется, что стоит нам заснуть,
Как начинает сниться нам любезник
Какой-нибудь пронырливый синьор
Иль статный воин. Даже причесаться
Не можем мы, чтоб не сочла молва,
Что мы прельстить пытаемся кого-то.
Мы улыбнулись - и о нас судачат,
Сказали 'фи' - уже толкуют это
Как поощренье некому глупцу.
Присматривайся мы к мужчинам так же,
Кой-что узрели б мы и без очков.
Валентин
Пусть так. Но разве это оправданье?
Леди Хартуэл
Но ведь и ваши, сэр, слова - не правда.
Сколь ядовиты языки мужчин,
Сколь мысли и сердца у них жестоки!
Клянусь, не будь на свете правосудья,
Вы б даже матерей своих чернили
И не стыдились этим прихвастнуть.
