В эти минуты ему вспомнился класс в училище, где мастер втолковывал им теорию кузнечного дела, потом кузница, где они учились ковать. Вспомнилась и колхозная кузница. Много часов он простоял в ней, наблюдая за работой отца. При желании, всему можно научиться. Кузнечное дело Вася сдал в училище на 'пять'.
'Хорошо, что он взял молот. Я бы провалился с треском. И когда он так наловчился?' - изумлялся Юра.
Кузнец внимательно осмотрел работу, перевел глаза на ребят.
- Ежели все такие хваткие - молодцы.
Неожиданно он снял рукавицу и пожал Васе, а затем Юре с Федькой руки.
- Я вижу, кузнечное дело тебе по душе, - обратился кузнец к Федьке.
Тот согласно кивнул головой.
- Ничего, тракторист тоже у нас первый человек. Жмите на все педали. Погода нам ножку подставила: сегодня тридцать первое марта, а пахать только начали. В прошлом году к этому времени всходы были. Крепко вам придется поработать.
В центре главного корпуса сборки тракторов был установлен мостовой кран, которым перевозили громоздкие тяжелые детали. Сейчас там слесари натягивали на трактор гусеницы.
Ребята немного постояли и принялись помогать. Федька не знал, что делать. Постоял, постоял и потихоньку вышел из цеха.
- Боится ручки замарать... - оказал один из рабочих.
- Не боится, не умеет еще. Новенький.
Потом ребята попали в токарный цех. Токари склонились над вертящимися деталями. Падала мелкая стружка.
- Оборотов тысячу станок дает? - понимающе спросил Вася у пожилого токаря.
- Побольше... Раньше и шестисот не давал. Переделали кое-что, и теперь он на тысячу двести тянет.
'Для такого станка неплохо', - подумал Вася.
Цехи ребятам понравились. Были они чистыми и светлыми, просторными. Люди работали уверенно, спокойна и быстро.
Перед практикой воспитанники побывали в МТС, которая находилась близко от города. Беспорядок, грязь во дворе, какая-то суматоха в цехах все это не понравилось ребятам. 'Неужели везде так?' - думали они. Оказывается, не везде.
- Вот бы сюда попасть на работу, - высказал свое желание Юрий. - И МТС хорошая, и степь замечательная. Только здесь и жить!
- А я куда? - рассмеялся Вася.
- И ты со мной.
- Ладно, я согласен. Подпиши приказ...
В цехе электросварки ребята задержались. Паренек, приблизительно однолеток Васи, прилаживал электрод к держателю.
- Привет трактористам! Интересно знать, почему вы шатаетесь?
Вася с Юрой ничего не ответили, хотели выйти из цеха.
- Стоп! - закричал сварщик. Он догнал ребят. - Надулись?
- Нас еще не распределили. Мы посмотреть пришли.
Сварщик почесал за ухом.
- Смотреть, конечно, хорошо... Только сейчас пахота срочная.
- А мы что, глупые, не понимаем? - с обидой спросил Юра.
- Ну, смотрите... Сваривать - это тебе не на тракторе ехать! Верти рулем да потягивай рычажки.
- А ты пробовал?
- Видел.
- Не знаешь, так не болтай, - сердито оказал Вася.
Сварщик не обиделся.
- Электросварка - дело сложное и интересное. Тонкость работы большая.
Чьи слова говорил этот паренек? Явно не свои, наверно так ему объяснял мастер.
- А давно ты здесь?
- Целый месяц. Как приехал, завалили работой по горло.
- Откуда ты?
- ФЗО окончил. По постановлению партии приехал.
- А ты партийный?
- Нет.
- Комсомолец?
- Нет. А причем тут партийность? - рассердился в свою очередь парень, спуская на глаза очки. Он указал на затемненные стекла, лежавшие на тумбочке. - Берите, а то глаза испортите.
Паренек работал довольно быстро и точно. Ребята сразу это оценили.
- А ну-ка, я попробую, - потянулся к парню Юра. Но тот даже не удостоил его взглядом. Юра повторил просьбу.
- Ты с ума сошел! Если вам в училище два раза дали подержать горелку, значит уже мастера? Не дам, лучше не проси.
Юрка стал нарочно приставать.
- Скупой ты, как Гобсек.
- Пусть буду скупой, - согласился паренек, - но не дам. Аппарат мне испортите, каши не расхлебаешь. Да и с током шутки плохи: шибанет - мамку вспомнишь! Технику безопасности не знаешь? - Паренек стал опять заученным голосом рассказывать про технику безопасности.
- Ты что, из книги шпаришь? - возмутился Юра. - Своими словами говорить не умеешь?
- Про технику не умею, - искренне признался паренек и почему-то вздохнул. - Меня все время за эту книжность ругали и в ФЗО, и здесь. Запас слов, наверное, незначительный. Поэтому я стараюсь побольше говорить. А книги решил пока бросить. Как прочту какой-нибудь исторический роман, так и говорю 'сэр', 'господа', 'разрешите откланяться', ну и другие такие слова. Это потому, что я очень впечатлительный и стихи пишу. - Он вдруг перешел на шепот. - Только вы Анне Федоровне не говорите, что я бросил читать.
- А ты не бросай, - посоветовал Юра.
- А как же быть?
- Не знаю. Книги читан, а говори просто, как сейчас с нами.
- Не умею, не получается.
- А стихи какие у тебя? - спросил Юра.
- Лирические. Замечательные стихи, только никому не нравятся. Паренек вдруг погрустнел, приложил руку к сердцу и плачущим голосом начал выговаривать:
- Посвящаю тонкострунный стих мой синьорине Маше Варешковой:
О Маша! В закат лучезарный стою я над степью,
Не солнце, а ты освещаешь мне жизнь.
Священные косы твои изумрудом сверкают,
О, как по тебе я, весталка, скучаю.
- А ты, правда, скучаешь по Маше? - спросил Вася, с трудом сдерживаясь, чтобы не расхохотаться.
- Нет.
- Зачем же пишешь?
- Гм... Это же стихи! Все поэты так пишут. Надо же о чем-то писать. Ну как, нравятся?
Конечно, он, Юра, сочиняет стихи в тысячу раз лучше. Но зачем обижать паренька? Юра ни за что бы не открылся, что пишет стихи.
- В общем, ничего, - дипломатично ответил Юра.
- Какое там ничего, - ерунда! Не получаются они у тебя, - прямо отрезал Вася.
- Не брошу, - упрямо заявил парень и опустил очки на глаза. - Не мешайте работать.
