На дворе Таня затевала шумные, беспокойные игры. Большей частью она придумывала их сама. Любимая ее игра в 'путешествие' редко кончалась хорошо. То какой-нибудь мальчишка сваливался с корабля, построенного детьми из садовых скамеек, то разбивал себе нос, прыгая с бочки. За рев маленький путешественник исключался из игры. А Таня снова выезжала в открытый океан, отбирая себе самых ловких и крепких ребят. Младшие, сбившись в кучу, завистливо смотрели, как, сидя верхом на скамейке и разгребая руками воздух, уплывают от них старшие.
Моряки - народ отважный,
Не пугает их вода...
запевала Таня. Но тут появлялись взрослые:
- Почему ты малышей не берешь? Играйте все вместе. Нехорошо так...
Тане становилось скучно, и она шла домой.
- Что прибежала? - подозрительно спрашивала бабушка. - Напроказила небось?
- Скучно, - говорила Таня.
- Ну, сейчас плясать будем, - ворчала бабушка. - Погляди лучше книжку. Все перезабыла поди. Второклассница!..
За ужином мама была молчалива, что-то обдумывала про себя, а потом вдруг подошла к бабушке и крепко поцеловала ее.
- Я уезжаю. Не волнуйся. Всего на три месяца...
- Батюшки! - всплеснула руками бабушка. - На три месяца! Да ведь это за три года покажется!
На лице у нее появился румянец, она взволнованно скомкала салфетку и показала на Таню:
- Если б другая девочка была!..
- Таня! Ты слышишь, что бабушка говорит? - грустно спросила мама.
Таня молча кивнула головой.
- Ты понимаешь, что я должна ехать? Меня посылают в командировку.
Бабушка твердо сказала:
- Не расстраивайся, Нюточка. Надо так надо! А мы и одни с Танюшкой управимся, - неуверенно добавила она, взглянув на внучку.
- Управимся! Управимся! - закричала Таня.
Мама начала укладываться.
Сидя на чемодане, она долго говорила наедине с дочкой:
- Бабушка старенькая, ей трудно... А ты уже большая девочка...
Обе вышли из комнаты с красными глазами.
Бабушка держалась крепко, но про себя волновалась то по одной, то по другой причине.
- Вот еще, Нюточка, - говорила она маме, - по нашей улице все какие-то стройки идут... Как бы наш дом-то не перевезли на другое место. Ты бы там сказала кому надо, что тут вот куры у меня...
- Да не тронут твоих кур, - смеялась мама. - И все это не так скоро!
- Ну, не скоро, не скоро, а раз уж по плану намечено - того и гляди, с места стронемся!
- Ах, мамочка, ну что ты придумываешь? Ничего тут не случится за три месяца.
Мама уехала. Бабушка стала строже. Она как будто даже прибавилась в росте и ходила по дому прямая, сосредоточенная. У Бориски она все время щупала лоб и ни с того ни с сего просила его показать язычок. Каждое маленькое событие волновало ее.
- Бабушка! За квартиру счет принесли!
- Где, где! Да не хватай ты! Что еще за бумажка такая? Разглядеть надо!
- Да, бабушка, ведь всегда такую приносят!
- 'Всегда, всегда'! Не учи ты меня, пожалуйста!
Таня посмеивалась, а иногда нарочно поддразнивала старушку.
- Наш дом скоро перевозить будут, - говорила она, растягивая слова, и, подражая бабушке, добавляла: - Уж не знаю, куда и как...
Старушка поднимала на лоб очки:
- Это ты чего болтаешь? Кто тебе сказал?
Таня со смехом бросалась к ней на шею:
- Я пошутила, бабушка, пошутила!
- Тьфу! Поди ты от меня! Все какие-то свои штуки выкомариваешь!
Иногда Таня вспоминала последний разговор с мамой. Она вскакивала утром и принималась за всякие дела. Поставив на плиту молоко, бежала одевать братишку или принималась за уборку. Молоко сбегало. Сосед Алексей Степанович, выходя из своей комнаты, ворчал:
- Ну, напустила угару! Дышать нечем!
Бориска кричал:
- А мама? - и капризничал.
Таня, потеряв терпение, шлепала брата. На шум прибегала бабушка:
- Бессовестная девочка! Уходи отсюда! - и принималась сама успокаивать Бориску.
А Таня, надув губы, уходила во двор.
* * *
1 сентября начались занятия в школе. Таня с вечера складывала в сумку свои книги, аккуратно вешала на спинку стула коричневую форму. Утром быстро одевалась, пила чай и, крикнув:
- До свиданья, бабушка! - убегала.
В школе Тане нравилось все: молоденькая учительница Ирина Петровна, подруги, светлый класс с черной доской, цветы на окнах, которые девочки поливали по очереди каждый день. Нравились Тане и уроки. Она любила стоять у доски и отвечать на вопросы Ирины Петровны. Любила старательно выводить на доске мелом слова, которые диктовала учительница. Не ответить на заданный вопрос Тане было стыдно, и дома она тщательно готовила уроки.
Но больше всего в школе Тане нравилась вожатая Зина - высокая, худенькая, с гладкими черными косами, связанными вместе одной ленточкой, и красным галстуком на шее. Зина всегда умела чем-то занять девочек. В перемену она выходила с ними на большой двор школы, собирала их в круг и, стоя посредине, хлопала в ладоши:
- Давайте, девочки, споем 'Березоньку'!
- А мы не умеем, - раздавались голоса.
- Ничего, я вас научу. Пойте за мной!
Зина начинала тихонько напевать, голосок у нее был слабенький, но она так старательно выводила песню, что даже тонкие брови ее поднимались вверх и все лицо краснело. Таня изо всех сил помогала Зине, первая подхватывала песню и пела громче всех. Всем становилось очень весело. Один раз Зина придумала смешную игру, которая называлась 'Куриный разговор', и разделила девочек на петушков и курочек.
- Станьте друг против друга и пойте за мной:
Встретила Хохлатка
Петю-Петушка,
Друг дружке поклонились
Два красных гребешка.
И, разгребая лапками
Навозный теплый сор.
Они ведут учтивый
Куриный разговор...
Поклонитесь! Так! Теперь курочки поют:
'Ты куд-куда,
Ты куд-куда,
Ты куд-куда идешь?'
Теперь петушки поют:
'Я, ко-ко-ко,
Я, ко-ко-ко,
Шагаю прямо в рожь!'
'Ах, куд-куда,
Вот куд-куда,
Возьми меня туда!'
'Но, ко-ко-ко,
Но, ко-ко-ко,
Ведь это далеко!'
'А не беда,
Куд-куд-куда,
Мы после отдохнем!'
