может оказаться опасным для других. И как вы можете разговаривать с человеком, заполненным словами? Это абсолютно невозможно. Слова не хотят покидать его, они занимают весь его ум. Слова не позволяют к нему пробиться, не пропускают вас. Слов слишком много, и вы не в силах достучаться до него.
Разговаривать с человеком, полным слов, практически невозможно. Он не способен слушать, ведь для того, чтобы слушать, надо молчать, нужно быть восприимчивым. Слова не позволяют этого -слова агрессивны, они не способны к восприятию. Вы можете говорить, но вы не в состоянии слушать, ваш разговор -- это разговор безумца. Вы говорите, не понимая, _почему_ вы говорите; вы говорите, не ведая, _что_ вы говорите. Вы продолжаете говорить, -- потому что это дает вам своего рода освобождение.
Вы чувствуете себя лучше после того, как вы основательно выговорились. Вам становится легче. Ваше самочувствие улучшается, потому что вы облегчились: ваш разговор -- это часть ваших потуг. Он не исходит от вас самих, вы лишь избавляетесь от мешающего вам, он -- просто нарушение тишины; это не песнь, в нем нет внутренней красоты. Вот почему, когда вы начинаете говорить, вы только утомляете другого, ему становится просто скучно. Так зачем же он слушает? А он не слушает, он просто ждет того, чтобы, в свою очередь, сделать скучно вам, он просто ожидает подходящего момента, когда он сможет перехватить у вас инициативу, взять дело в свои руки.
Говорят, что как-то раз на собрании выступал один известный политический деятель, любивший поговорить, и он говорил, и говорил, и говорил, и дело уже близилось к полуночи. Постепенно все слушатели стали расходиться, пока в зале не остался только один человек. Тот политик поблагодарил его за внимание и добавил: 'Похоже, вы единственный любитель истины, единственный мой настоящий последователь. Я благодарен вам. Несмотря на то, что все остальные покинули нас и несмотря на поздний час, вы нашли в себе силы остаться'.
'Не обольщайтесь, -- ответил тот человек, -- просто я выступаю после вас'.
Когда вы слушаете, вы слушаете потому, что вы выступаете следующим. Это дает вам силы вытерпеть болтовню этого человека -- это сделка, своего рода торговля. Если вы хотите заставлять скучать других, то вам придется позволить им надоедать вам. Когда вы считаете кого-нибудь скучным, занудой, то вы на самом деле имеете в виду, что этот человек не дает вам возможности выступить после него. Он все продолжает и продолжает говорить, и вам никак не удается отыскать промежуток, чтобы вклиниться со своим выступлением, он не позволяет вам начать досаждать ему. Тот человек кажется вам воплощением занудства, но на самом деле любой набитый словами ум -- это сама скука.
Когда вы поймете это?! Почему человек скучен? -- потому что остались одни лишь слова, в них нет рыбы, только блесна... бесполезные, бессмысленные, бессодержательные, за ними ничего нет. Это как погремушка, трещотка, просто какой-то шум; никакой мысли они не привносят. Когда появляется смысл, это прекрасно; когда существует содержание, вы растете, вы что-то приобретаете, чему-то учитесь благодаря ему; когда имеется глубокая мысль, когда вы сталкиваетесь с человеком, способным, умеющим мыслить, то это дает вам новый прилив энергии. Это не пустая трата сил и времени, это обучение, это опыт. Редко удается найти человека, который молчалив. Трудно отыскать того, кто способен молчать.
Если вы сумеете найти молчаливого человека и сможете убедить его побеседовать с вами, то вы приобретете очень многое -- ибо когда ум не заполнен словами, то сердце начинает говорить с сердцем. Когда все исходит из молчания, когда каждое слово рождается в молчании, оно прекрасно, оно живо, оно чем-то делится с вами. Но когда слово происходит лишь из толпы других слов, оно безумно; и оно может свести с ума и вас.
Маленького пятилетнего мальчика учитель спросил: 'Твоя младшая сестренка уже научилась разговаривать?'
'Да, научилась, -- ответил мальчик. -- Мы теперь учим ее молчать'.
В том-то и беда. Вам приходится учить слова, учиться разговаривать, -- это часть жизни; а потом вам приходится учиться молчать, учиться тишине, учиться быть безмолвным, бессловесным. Университеты, родители, учителя, -- все они учат вас болтовне, учат вас словам; но затем вам приходится искать мастера, который научит вас молчанию.
Один немецкий ученый явился к Рамана Махарши и сказал: 'Я пришел очень издалека, чтобы научиться у тебя чему-нибудь'.
Рамана рассмеялся. 'Тогда ты пришел не туда, -- заметил он. -Тебе надо в какой-нибудь университет, к какому-нибудь ученому, знатоку, к какому-нибудь великому пандиту; там ты сможешь научиться. А если ты пришел ко мне, то имей в виду, здесь учиться нечему, мы только разучиваем. Я могу лишь научить тебя, как разучиться, как избавиться от слов, чтобы в тебе родилась пустота. Эта пустота божественна; эта пустота и есть Бог'.
Где вы ищите? В словах, в писаниях? Тогда не сегодня-завтра вы станете атеистом. Пандит, ученый -- он не может долго оставаться верующим. Запомните, как бы он ни изучал их, что бы он ни отыскал в них -- в Библии, и в Гите, и в Коране -- ученый не может не стать в один прекрасный день атеистом, потому что это логически вытекающее следствие из привычки к собиранию слов. Рано или поздно у него возникнет вопрос: 'А где же Бог?' Ни Библия не способна дать на него ответ, ни Гита. Более того, все Библии, Гиты, Кораны, когда они слишком занимают ваш ум, могут привести к тому, что вы наоборот утратите божественное, ибо все пространство вашего ума заполнится ими... внутри вас слишком много мебели, все слишком заставлено. Богу там не пошевельнуться. Бог, скорее всего, будет просто не в силах наладить с вам контакт, если ваш ум чересчур словесен, чересчур вербален. При этом слушать невозможно, а если вы не в состоянии слушать, то как же вы можете молиться? Нет никаких сил ждать, слова так нетерпеливы, они стучатся в вас, стремясь выбраться наружу.
Я слышал такую историю:
Как-то раз, часа в три утра, Мулла Насреддин позвонил знакомому бармену и спросил его: 'Слушай, когда, наконец, откроют бар?'
'Ну ты нашел время задавать такие вопросы, -- возмутился бармен. -- Ты постоянный посетитель, Насреддин, и ты прекрасно знаешь, что мы открываемся в девять утра. Ложись снова спать и потерпи до девяти', -- бросил трубку.
Но минут десять спустя Насреддин позвонил опять и сказал: 'Слушай, но мне очень надо. Может быть все-таки можно отпереть бар?'
Тут бармену это уже надоело. 'Ты вообще соображаешь, что делаешь? -- заорал он в трубку. - Я тебе сказал, ни минутой раньше девяти. И не звони сюда больше', -- и снова швырнул трубку на рычаг.
Но через десять минут тот позвонил снова. 'Ты что, свихнулся, что ли? -- взвыл бармен. -- Не будет тебе никакой выпивки до девяти'.
'Подожди, не бросай трубку, ты не понимаешь, -- разрыдался Насреддин. -- Меня заперли в зале, и я не знаю, как отсюда выбраться!'
Если ваш ум перегружен словами, теориями, писаниями, они будут продолжать стучаться: 'Выпусти нас, мы хотим выбраться отсюда, мы хотим прозвучать!' А когда ум стремится выбраться наружу, старается проявиться, Бог не может проникнуть в вас. Когда ум хочет выбраться наружу, хочет изрекать, он закрыт для всего, что входит вовнутрь. Он закрыт, это одностороннее движение -двигаться ему навстречу невозможно.
Когда вы проявляете свою агрессию через исходящие от вас слова, ничто не может проникнуть в вас: ни любовь, ни медитация, ни Бог. А все прекрасное -- это входящий процесс. Когда вы безмолвны, когда никакие слова не стучатся внутри вас, стремясь выбраться наружу, когда вы пассивны -- в этот миг ожидания рождается красота, прекрасное, в этот миг случается любовь, приходит молитва, в этот миг ожидания в вас нисходит Бог. Но если человек слишком предается разговорам, слишком подвержен болтовне, чересчур увлекается словами, -- он упустит это все. И в конце у него будет лишь скучная и обширная коллекция слов и теорий, логики, всего что угодно -- но ничего ст'оящего у него не будет, ибо все содержание будет утрачено.
У вас есть сети, есть блесна, но у вас нет рыбы. Если бы вы действительно поймали рыбу, то вы бы сразу же выбросили сети. Кому они тогда нужны? Если вы поднялись по лестнице, то вы сразу же забудете о ней. Кого она заботит? Вы трансцендировали ее, она уже использована.
Поэтому, когда человек действительно узна'ет что-то, знание забывается. Это и есть то, что мы называем мудростью. Мудрый -это тот, кто оказался способен разучиться от знания. Он просто отбрасывает все несущественное.
Чжуан Цзы говорит:
Где мне найти человека,
позабывшего слова?
Он -- тот,
с кем я хотел бы поговорить.
С ним ст'оит поговорить. Это может оказаться не так-то легко -
