могут размыть суть главного его утверждения: материковая и океаническая кора — различные, изначально различные, образования. Приведённые в пользу этого аргументы, основанные на законе Гаусса, он именует «доказательством двух максимумов частоты распространения земной поверхности».
Это же различие двух типов земной коры подтверждается, пишет Вегенер, и данными сейсмологов о разной скорости распространения волн во время землетрясений под материками и океанами. Добытые ими факты вполне определённо говорят о том, что «дно океана состоит из более плотного материала», чем материковая кора.
Читая сегодня дальнейшие рассуждения Вегенера, невольно испытываешь двойное чувство. От всей души сочувствуешь автору (даже, можно сказать, сострадаешь): как же ему не хватало множества фактических данных, сравнительно легко добываемых в наше время любой научной экспедицией! Но вместе с тем удивляешься могуществу человеческой мысли, способной, крутясь буквально на «пятачке» тех немногих фактов, что были установлены в начале века, так смело строить свои конструкции, столь далеко продвигаться вперёд в познании природы планеты.
Вегенер пишет: «Сейчас же является мысль, нельзя ли достать какие-либо образцы глубинных пород непосредственно со дна океанических впадин. Однако ещё долго будет невозможно при помощи дражных сетей или какого-либо другого способа достать с этих глубин интересующие нас породы».
Но сам Вегенер на судьбу не сетует. Ведь кое-какие образцы с океанического дна уже удалось всё-таки поднять. Значит, надо извлечь всё возможное из этих скупых данных! Это и делает Вегенер на страницах своей книги. Он пишет: «Согласно Крюммелю, главная масса добытых при драгировке рыхлых пород — вулканического происхождения. Вулканические породы отличаются большим удельным весом и большим содержанием железа и рассматриваются всеми как образования глубинного происхождения. Зюсс назвал всю эту основную группу пород, главным представителем которой является базальт, Sima — по первым двум буквам составляющих частей: кремний (Silicium) и магний (Magnesium) — в противоположность другой более богатой кремниевой кислотной группе Sal (Silicium — Alluminium). Основные представители этой группы гнейс и граниты составляют основу земных материков. Чтобы избежать смешения с латинским названием соли Sal, я, следуя письменному указанию Пфеффера, предлагаю писать Sial… Базальт обладает всеми свойствами, необходимыми для пород, слагающих дно океанических впадин. Особенно хорошо согласуется его удельный вес с вычисленной иным способом толщиной материковых глыб».
Далее представление о принципиальном отличии двух видов земной коры обретает ещё одну грань. Вегенер сравнивает имеющиеся в его распоряжении данные о высотах поверхности материков с промерами глубин в различных частях океанов. Эти вполне надёжные цифры (правда, в отношении океанов ещё малочисленные) позволяют автору сделать очень смелый вывод: дно океанов заметно отличается по рельефу от поверхности материков: в общем плане можно утверждать, что оно имеет более равнинный характер по сравнению с сушей. Отсюда же, по мнению Вегенера, вытекает чрезвычайно важное следствие: «В этой большой равнинности проявляется большая пластичность, большая подвижность дна океанических впадин».
Перечень фактов, свидетельствующих в пользу концепции дрейфа материков, почерпнутых из геофизики, автор заканчивает весьма оптимистическим заявлением: «Приведённые в этой главе доказательства о природе дна океанических впадин говорят очень определённо и убедительно. Поэтому эта часть наших представлений встретила до последнего времени меньше возражений и большинство геофизиков с ними даже согласились».
Однако надежды Вегенера на прочность мира между концепцией перемещения материков и геофизикой были иллюзорны. Многие его идеи долгое время не принимались представителями этой науки. И кое в чём последующие мобилисты вынуждены были с геофизиками согласиться. Скажем, сегодня не вызывает сомнения, что в образовании островов проявляется не единый механизм, который видел здесь Вегенер (острова — обломки айсбергов-материков). Иные из них появились на свет и другим путём. Да и представление о равнинности океанского дна не выдержало критики с точки зрения вновь добытых в последующие десятилетия фактов. Изучение ложа океана в дальнейшем совсем с иной стороны дало поддержку идее дрейфа.
Следующая глава «Геологические доказательства» возвращает нас к вступлению, уже неоднократно цитированному, в котором речь шла о том, как Вегенер начал разработку концепции дрейфа: «В 1910 году мне впервые пришла в голову мысль о перемещении материков… когда, изучая карту мира, я поразился сходством очертаний берегов по обе стороны Атлантического океана».
Свой экскурс в геологию Альфред Вегенер в основном посвящает Атлантике, перечню доказательств прежнего единства её берегов.
Исходное положение сформулировано автором в начале главы: «Наше предположение о том, что Атлантический океан представляет собою необыкновенно расширившуюся трещину, края которой раньше примыкали друг к другу, можно точно проверить сравнением геологических структур обоих краёв. Мы вправе ожидать, что складка или другой структурный элемент, которые возникли до разделения, переходят с одной стороны на другую и должны располагаться своими концами так, чтобы при реконструкции они являлись бы непосредственным продолжением друг друга. Ввиду того что подобная реконструкция основывается на ясно очерченных контурах материковых глыб, она не даёт возможности произвольно подгонять данные друг к другу; поэтому она является чрезвычайно важным критерием при оценке теории перемещения материков».
Далее Вегенер, мысленно двигаясь с юга на север, обнаруживает шесть крупных структур на противоположных берегах океана, по поводу которых есть серьёзные основания утверждать, что это разорванные части прежнего монолита.
Говоря о самом южном районе, где ширина Атлантики наибольшая — свыше шести тысяч километров, Вегенер опирается на суждение геолога Кейделя, который писал: «В Сьеррах провинции Буэнос-Айреса, преимущественно в южных цепях, находим мы последовательность слоёв, очень похожую на Южную Африку». Вегенер видит в этом совпадении свидетельство того, «что здесь располагается вытянутая в длину древняя складка, которая проходит через южную оконечность Африки и вместе с тем пересекает Южную Америку южнее Буэнос-Айреса».
Он отмечает столь же близкое сходство между двумя гнейсовыми плато: одно расположено опять же в Южной Африке, другое — в Бразилии. Былое их единство доказывают не только общие признаки, но и тождество слагающих их пород, а также одинаковое простирание древних складок. Кроме того, на обоих берегах Атлантики здесь открыты месторождения алмазов, причём форма их залегания однородная.
Продолжая мысленное движение к северу, Вегенер постоянно обнаруживает столь же явные приметы сходства: по обоим берегам, словно разорванные, — россыпи полезных ископаемых, различные элементы геологических структур, поразительно соответствующие друг другу.
Важный аргумент в пользу своей идеи обнаруживает Вегенер в северной части океана, где расположен столь хорошо знакомый ему величайший ледяной остров планеты. Здесь «атлантическая трещина раздваивается, идёт по обе стороны Гренландии и становится намного уже». А черты сходства побережий и в этом районе столь же поразительны, как и в южных: «Мы находим отдельные куски пространного базальтового покрова по северному краю Ирландии, Шотландии, на Гебридах, Фарерских островах. Далее он проходит через Исландию к гренландской стороне этого острова… Также и на западном берегу Гренландии находятся базальтовые покровы. Во всех этих местах между покровами базальтовой лавы встречаются угли, содержащие одинаковые наземные растения, на основе чего выводится заключение, что когда-то это был один материк».
Собранные факты позволяют, по мнению Вегенера, сделать вполне определённый вывод: «Все до сих пор приведённые примеры одинакового строения атлантических берегов… образуют в своей совокупности веское доказательство того, что Атлантический океан есть расширенная трещина… Это та же картина, какая получается при прикладывании друг к другу до совпадения строчек двух разорванных частей газеты. Если строчки действительно совпадут, то ясно, что больше ничего не остаётся, как предположить, что эти куски действительно составляли одно целое. Даже проверку на примере одной строки можно считать удовлетворительной… Если же мы имеем n-е число строчек, то и вероятность увеличивается в n раз. Примем, что мы лишь на основании нашей первой строки — складчатости Капских гор
