выросли? А во-вторых, но ведь дед Игнат сказал, что сажает морковь!
На мой недоуменный вопрос дед ответил исчерпывающе:
- Это еще по-божески! Вот на той неделе, помню, сажал я свеклу. Так вырос вообще бамбук!
Я сел в уголок и уставился в одну точку. Никак не реагировал на попытки кота Матвея поиграть со мной, не отвечал на вопросы хозяев. В конце концов они оставили меня в покое.
Хозяевам вообще было не до меня. Они священнодействовали у печи, заглядывали в какие-то древние книги, переговаривались друг с другом шепотом, отмеряли что-то ложками и стаканами. Можно было предположить, что на ужин у нас будет нечто совершенно фантастическое. Но мне было лень.
Во время ужина на стол с таинственным видом подали блюдо с каким-то корнеплодом, приготовленным на пару. И было бы из-за чего священнодействовать!
Я не доел свою порцию и молча полез на печь.
Ничего, сейчас отдохну, а вот завтра с утра - быстро во всем разберусь. Утром голова будет посветлей...
Наутро голова моя была еще темнее!
Проснулся я как обычно: с ощущением легкой тяжести в голове и бластером в левой руке.
Во сне я его, что ли, выхватываю?
Пока я тупо смотрел сначала - на валенок, а потом - на счастливую морду Матвея, смутное ощущение дежавю не покидало меня. Затем к 'уже виденному' добавилось 'уже слышанное'.
- Опять озорничаешь?- с лавки раздался грозный голос деда Игната. Дет говорил, не открывая глаз.- Смотри вот, возьму веник!..
Несмотря на явную угрозу в голосе, я думаю, даже Матвею было очевидно, что деду сейчас совершенно не хочется брать веник.
Что ж, на сей раз я уже не могу сказать, что удар валенком по голове для меня - свежее ощущение. И все-таки не хотелось бы, чтобы это стало традицией.
Когда Матрена поставила завтрак на стол, к преследовавшим меня сегодня ощущениям 'уже виденного' и 'уже слышанного' добавилось еще и 'уже еденное'. Дежаманже - быстро перевел я на французский. На завтрак снова были блины со сметаной.
И попробовать их мне снова не удалось!
Наглый Матвей в один прыжок передислоцировался с моих коленей на стол и надежно увяз с одной стороны - в варенье, а с другой - в сметане. Ну ничему не учится это глупое животное!
- А ну, брысь! - на этот раз угроза в моем голосе не была притворной. Рукой я легонько подталкиваю Матвея к краю стола. Коту это не нравится. Его мяуканье показалось мне еще более противным, чем вчера.
- Да Бог с ним!- а вот терпению деда Игната можно было только позавидовать.- Пусть себе потешится. Масляница все-таки.
Вот так! Слово было произнесено, и слово это расставило все по местам в моем затуманенном мозгу.
Сомнений быть не могло: я попал во временную петлю!
Земная наука 'темпоралогия' не отрицала потенциальную возможность существования временных петель. Однако не было собрано никаких фактов, подтверждающих эту гипотезу.
Теперь эти факты есть! Я сам являюсь живым таким фактом.
Но я не могу поделиться с людьми своими знаниями. Ибо я обречен бесконечно вращаться в этой временной петле, проживая раз за разом один и тот же день - день Масляницы и совершая одни и те же поступки. Как сказал один замечательный поэт конца XX начала XXI века: 'в наивной надежде, что завтра будет другое вчера...'
Хозяйский кот будет день за днем будить меня посредством валенка, а потом обрекать на танталовы муки по отношению к блинам со сметаной. Затем опять будет общение с военизированным огородным пугалом вологодского производства, игра в перевертыши со звуковыми эффектами, детские загадки типа:'Отчего течет река?' или 'Где на картинке изображен рыбак?', митинг чешуйчатых и хвостатых и т.д. А главное - я ничего не смогу изменить! Я буду совершать одни и те же поступки, повторять, как попугай, одни и те же слова.
Кстати, сейчас по сценарию как раз моя реплика.
Механическим голосом произношу заученную фразу:
- А день какой?
- Суббота,- раздается в ответ.
Вот так! Временная петля с треском разорвалась.
Да и не было ее никогда! Просто удивительное стечение обстоятельств. Только сейчас обращаю внимание на то, что блины сегодня чуть отличаются от вчерашних. Эти потолще и поменьше в диаметре. Голова Матвея на них еле умещается. Откуда то, то ли из моей памяти детства, то ли из абстрактной памяти предков всплывает загадочное слове 'оладушки'. Я уже почти счастливо улыбаюсь, когда задаю свой, в принципе, ненужный вопрос:
- А где же пятница?
Реплика эта лучше бы звучала в устах Робинзона Крузо.
Дед Игнат смотрит на меня прямо и очень серьезно.
- Здесь не бывает пятниц.
- Никогда?- все еще тупо улыбаюсь.
- Никогда!
- Ни одной пятницы в неделю?
- Ни одной пятницы НА неделе!
И голос его слишком вкрадчив, и легкая перефразировка предложения не кажется случайностью.
До меня доходит долго. Иногда - непростительно долго. Но если уж дойдет!..
- А коту, значит, все Масляница?- спрашиваю и чувствую, как все внутри у меня начинает закипать.
- Ага!- за деда ответил сам Матвей.
- А изба, значит, красна углами?
Дед, молча, кивает.
- Окей, дед!- вскакиваю на ноги.- See you later!
- Окей! - ну хоть это-то слово он мог бы произнести без акцента? В его голосе звучит покорность.- After while!
Пинком открываю дверь и вылетаю во двор. И чего я, собственно, так злюсь?
На цепи сидит Серый и старательно избегает обращать свой взор в сторону небольшой рощицы, растущей в отдалении...
Парочка по-прежнему стоит там, где я ее увидел впервые. Даже позы не изменились. Та же сосредоточенность в лицах. Когда смотришь на них, в голове возникают сомнения по поводу неумолимой быстротечности времени.
Хватаю парня за плечо, разворачиваю к себе.
- Скажите, вы и вправду считаете, что это и есть счастье?
Должно быть, в моем голосе слишком много раздражения. В глазах у парня - испуг, голос дрожит:
- Алгоритмом не предусмотрено!
Он готов заплакать. Бросаю их, иду дальше...
Решительной походкой подхожу к богатырю.
- Воин?- в моем вопросе больше от утверждения.
- Ну воин!- озадаченно отвечает тот.
- А что же ты, воин, стоишь тут без дела?- спрашиваю я и решительно предлагаю: - Сразимся?
Он с сомнением смотрит на палицу, затем - на меч, снимает с головы шлем и чешет затылок.
- Дык оно того! Алгоритмом не предусмотрено.
С остервенением бью его кулаком в грудь. На кулаке остаются отпечатки от звеньев кольчуги. Богатырь оседает в траву и, насупившись, произносит:
- А сидячего, между прочим, тоже не бьют.
Со злостью сплевываю на землю, иду дальше.
Жалкие муляжи! Дешевые статисты!
Слева раздается привычный свист.
