противнику не удалось прорвать оборону ни на участке нашей комендатуры, ни на участке погранотряда. Пограничники держались стойко, сами неоднократно переходили в контратаки, нанося врагу ощутимые потери.
Хорошо мне запомнился военком нашей комендатуры политрук Петр Дудин. Он был одним из героев пограничников-дальневосточников, участвовал в боях у озера Хасан, за что был награжден орденом Ленина, являлся депутатом Верховного Совета РСФСР. Обладая большой выдержкой и мужеством, он появлялся на самых жарких участках, подбадривая бойцов, воодушевляя их личным бесстрашием. К сожалению, не знаю ничего о его дальнейшей судьбе, говорят, он возглавил группу по выносу знамени из окружения, но больше никогда я о нем не слышал.
Убедившись в бесплодности своих планов и понеся значительные потери в живой силе и технике, враг откатился назад. Начался более 'спокойный' период обороны. Между нами и немцами образовалась 'нейтральная' зона. И вот по приказу вышестоящего командования в погранотряде сформировали разведгруппу по захвату 'языков'. Эта группа состояла из 50-60 добровольцев-пограничников. Командиром ее был старший лейтенант Киселев. Политруком назначили меня.
Наша группа существовала около 2 недель и действовала в районе Ирпеня и Ворзеля. В Ворзеле в помещении детского санатория была наша база. Действовали мы путем налетов на немцев, занимавшихся главным образом грабежом местного населения. Наши действия прикрывал бронепоезд. Операции проводились успешно. Об одной из таких операций написал статью в газете 'Известия' ее корреспондент В. Полторацкий. В Орловской областной библиотеке я разыскал тот номер газеты, датированный 31 июля 1941 года. Статья называлась 'В поисках 'языка'. В. Полторацкий написал ее с моих слов. Итоги этой операции-11 убитых немцев, захвачено два 'языка', оружие, имущество. Особенно отличились тогда лейтенант Албегов, заместитель политрука Шишкин, пограничники Сафин и Зюзгин. Помню, в нашей группе был младший лейтенант Шапарь. Хорошо действовал и военфельдшер Бураков.
Запомнился последний день оборонительных боев. Опять на нашу долю выпала нелегкая задача прикрывать отход. На рассвете мы вошли в Киев. Не могу забыть, как жители Киева, до этого верившие, что Киев не будет сдан, увидев, что уходят пограничники, стали присоединяться к нам и с узелками, а то и без всего потянулись за нами к Днепру. Это значительно осложнило наше положение, но мы ничего не могли поделать.
За Днепром наступил самый тяжелый период - бои в окружении. Но и в этих неимоверно трудных условиях пограничники проявляли стойкость, мужество, сохраняли верность воинскому долгу. Нам приходилось выполнять самые различные задачи: прикрывать отход, ликвидировать засады врага, обеспечивать переправы, делать многое другое. На всю жизнь запомнились населенные пункты Барышевка, Борисполь, Пирятин, Яготин, где были особенно жаркие бои. Как ни было тяжко, но я не слышал ни об одном случае, когда бы кто-нибудь из пограничников помышлял о сдаче в плен, хотя немцы буквально засыпали нас листовками с призывом сдаваться в плен'.
Прошло более сорока лет с тех пор, но люди сохранили в своей памяти подвиг пограничников. Помнят о нем жители Киева и Белой Церкви, Фастова и Казатина, больших и малых городов Украины, деревень и сел. В канун двадцатилетия победы над немецким фашизмом жители Попельнянского района в память о подвиге воинов нашего 94-го погранотряда, кто в тяжелую годину для нашей Родины мужественно и стойко защищал их землю, воздвигли недалеко от села Голубятин, у развилки дорог, обелиск, на котором написали: 'Товарищ! Низко поклонись этим полям. Они окроплены кровью героев. Здесь 14 июля 1941 года в неравном бою с фашистскими танками пали смертью храбрых Герой Советского Союза капитан Середа, политрук Колесниченко и 152 бойца 94-го пограничного отряда'.
И снова - бой
К исходу дня 14 июля 48-й моторизованный корпус противника продвинулся на юго-восток от Бердичева до двадцати километров, а 9-я танковая дивизия, наступавшая из района Попельни, утром 15 июля заняла город Сквиру. 13-я танковая дивизия подошла к Фастову. Командующий Юго-Западным фронтом генерал Кирпонос приказал нанести удар по наступавшим немецким соединениям с трех сторон: из района Казатина на Житомир - силами 16-го механизированного корпуса, с рубежа Васильков на Фастов - 5-го кавалерийского корпуса, из Белой Церкви на Попельню - 6-го стрелкового корпуса. Однако с утра 16 июля командующий 26-й армией мог начать контрудар лишь силами малочисленных дивизий 6-го стрелкового корпуса.
Командир 6-го стрелкового корпуса генерал- майор И. И. Алексеев, в подчинение которого вошел наш 94-й пограничный отряд, решил наступать в направлении села Малое Половецкое и станции Попельня. Хорошо помню этот новый приказ. После тяжелого боя под Попельней мы всю ночь и весь следующий день без сна и отдыха шли по бездорожью и к исходу 15 июля сосредоточились в селах между Фастовом и Белой Церковью. Утром 16 июля пограничники приводили себя в порядок, получали боеприпасы, а вечером нам стало известно, что войска Юго-Западного фронта переходят в наступление и нам предстоит выбить немцев из Попельни. Справа от нас должны были наступать 91-й и 93-й пограничные отряды, 16-й и 6-й мотострелковые полки НКВД. Левее - одна из дивизий 6-го стрелкового корпуса. Наше наступление поддерживал из села Ковалевка артиллерийский полк.
В ночь на 17 июля нас, то есть третью и четвертую комендатуры, а также очень малочисленные четвертую, седьмую, восьмую, двадцатую и первую резервную заставы построили в походную колонну. Началось сближение с противником. Всю ночь мы шли лощинами и перелесками, пока наконец, преодолев какую-то речушку, не вышли на ровное свекловичное поле западнее местечка Малое Половецкое. Наш правый сосед выдвинулся к селу Трилессы и там у небольшой рощи, неподалеку от железной дороги, с марша вступил в бой.
Пока мы развертывались, артиллерийский полк из села Ковалевка сделал несколько залпов. Немцы ответили массированным огнем. Наши батареи замолчали. В это время по дорогам из Попельни на Фастов и из Сквиры на Белую Церковь нескончаемым потоком двинулись немецкие войска. Мы лежали в глубоких бороздах, прикрытые высокой свекловичной ботвой, и ожидали подхода 169-й стрелковой дивизии, с которой вместе должны были выполнить поставленную боевую задачу.
А справа от нас все время шел бой. Бойцы и командиры 91-го и 93-го погранотрядов, 6-го и 16-го мотострелковых полков НКВД, некоторых частей 6-го стрелкового корпуса в районе Фастова и Белой Церкви оказали противнику отчаянное сопротивление, стойко удерживали занимаемые позиции, хотя и несли серьезные потери. Они контратаковали врага и отбросили его за шоссе Васильков - Белая Церковь. Немцы нанесли ответный удар. Бой продолжался с переменным успехом.
Не так давно меня разыскал подполковник в отставке Сергей Лукьянович Клейменов, с которым мы служили сначала в 20-м Славутском Краснознаменном пограничном отряде, затем в 94-м. Буквально за месяц до начала войны Сергея Лукьяновича перевели в 92-й погранотряд в Перемышль. Наши пути почти пересеклись у Фастова и Белой Церкви. Клейменов был здесь вместе с пограничниками маневренной группы.
- Когда мы прибыли в Фастов, - рассказывал С. Л. Клейменов, - там уже находились пограничники 91 -го отряда. А через два дня подошли подразделения 6-го и 16-го полков внутренних войск НКВД. Бойцы рассказали о тяжелых боях под станцией Попельняиусела Котлярка. 17 июля нам приказали наступать из Фастова в направлении Брусилова. Произошел исключительно тяжелый встречный бой. К вечеру мы отошли в Фастов. 19 июля немцы пытались ворваться в город, но безуспешно. Были открыты шлюзы на реке Унаве, и заполненные до краев водой глубокие овраги преградили путь фашистским танкам.
Все попытки противника прорвать нашу оборону терпели неудачу. Через несколько дней, стянув к Фастову значительные силы, гитлеровцы подвергли город такой бомбежке и обстрелу, что ночью в нем было светло, как днем. Мы получили приказ оставить Фастов и выйти к Василькову, где стоял наш бронепоезд. Огонь бронепоезда помог оторваться от наседавших на нас танков противника.
А мы, пограничники 94-го отряда, получили приказ прибыть в село Елисаветовка. В этом селе мы оказались не случайно. Встретив упорное сопротивление наших войск под Фастовом и Белой Церковью, гитлеровцы решили перерезать шоссейную и железную дороги, связывавшие эти города. Лучше всего это было сделать у станции Устиновка, к которой вел удобный проселок. Но на пути к Устиновке стояла Елисаветовка. Вот мы и получили приказ занять здесь оборону.
Проселочная дорога входила в Елисаветовку с северо-запада. В густых зарослях вишен особняком стояли две мазанки. Впереди них простиралось пшеничное поле. А позади, словно на вогнутой дуге, спрятались в садах глинобитные дома. Обойти Елисаветовку мешала глубокая балка, по которой текла река Каменка, прикрывавшая село с трех сторон. Заставы расположились по дуге у хат и вишневых посадок.
'При въезде в село установили ложную батарею. Ее смастерили из осей телег, тонких бревен и фанерных щитов. Рядом отрыли окопы истребители танков пограничники резервной заставы лейтенанта Алексея Фоменко. Их прикрывал расчет станкового пулемета, которым командовал сержант Мендрин.
Участок десятой заставы находился в центре обороны у хаты колхозника Дмитрия Ефимовича Павленко. Правее дома Павленко окапывались бойцы одиннадцатой заставы. Лейтенант Петр Аникин и его помощник младший политрук Николай Долбилов, переходя от одного пограничника к другому, подсказывали, где и как лучше отрыть окопы. Окапывались и пограничники девятой заставы, расположившиеся левее нас,
