Следы на мокром песке

госпиталя, за месяц до смерти. Как там? Ах, да... 'Я совершил долгое путешествие и побывал в удивительной стране, и я очень близко видел черного человека (то есть вас)... Я чувствую себя так, как если бы сквозь широкое окно взглянул на жизнь, которую не знал никогда прежде...' Бедный Том! Ему, наверное, понравилось у вас.

- Мэтр! - взмолился человек в черной накидке. - Сейчас не время для шуток. Решайтесь же, наконец. Четыре минуты.

- Нет, что вы, - Рэй Дуглас наклонился, подхватил велосипед за руль. Хитро улыбнулся: - Если бы я мог проститься, а так... Тайком... Ни за что!

- Мы любим вас, - сказал человек с бледным лицом и пошел туда, где воздух колебался и струился. - Вы пожалеете, Дуглас.

- Постойте! - окликнул его писатель. - Человек в самом деле слаб. Я не хочу жалеть! Обезбольте мою память, вы же, наверное, умеете такое. Уберите хотя бы ощущение реальности событий.

- Прощайте, мэтр, - пришелец коснулся своей горячей ладонью лба Рэя Дугласа и исчез.

Писатель тронул велосипедный звонок. Серебряные звуки раскатились в жухлой и редкой траве, будто капельки ртути. Рэй вздрогнул, оглянулся по сторонам:

'Что со мной было? Какая-то прострация. И голова побаливает. Я сегодня много думал о Вулфе. И, кажется, с кем-то разговаривал. Или показалось? На берегу же ни одной живой души. Но вот следы...'

На мокром песке в самом деле отчетливо виднелись две цепочки следов.

'Ладно, это не главное, - подумал писатель. - Вот сюжет о Вулфе хорош... Его забирают в будущее, за час до смерти... Там ему дают сто, двести лет жизни. Только пиши, только пой! Нет, это немыслимо, слишком щедро, он утонет в океане времени. Сжать! До предела, еще и еще... Месяц! Максимум два. Их хватило на все. Он летит на Марс. И он пишет, надиктовывает свою лучшую книгу. А потом возвращается в больницу, в могилу... Но чем объяснить его возвращение - необходимостью или желанием?.. Я напишу рассказ. Можно назвать его 'Загадочное письмо'. Или 'Год ракеты'. Или еще так - 'О скитаниях вечных и о Земле'.