а, например, еще и те, кто их ловит. А ты, кстати, раньше не слышала, что купцы тоже по классу относятся к ворам? Сами они, правда, страшно не любят, когда им об этом напоминают, и уже двести лет бьются, чтобы их отделили от воров и выделили в отдельный класс. А ничего у них из этого не выходит. Во-первых, от природы никуда не денешься, Тень-то одна, что у купца, что у вора, что у нашего Флавиуса, что у лондрийского короля. А во-вторых, никто не хочет менять традиции. Даже наш король считает такой раздел на классы правильным и логически обоснованным, потому как больших воров, чем торгаши, еще поискать. Так вот, старушка принцесса была воровка, как большинство лондрийских королей. Это у них семейное, хотя они тоже не любят об этом говорить. Равно как и о том, что у них в роду непонятно каким образом затесался гном. Оттого они такие красивые, особенно дамы. И оттого, кстати, наш король такой ненормально здоровый. Это тоже гномья наследственность, только она редко проявляется таким образом.
- У нашего короля в роду были гномы? - изумилась Ольга. - Так скажи кому, обхохочется...
- Я сам обхохотался, когда он мне сказал, и решил, что он шутит. А потом он мне своего кузена Элвиса показал, и я поверил. Ты же его видела на свадьбе? Четыре локтя в шляпе с плюмажем. И вся их родня такая, это только наш в ортанскую породу пошел. Он тебе, наверное, говорил, что у них в семье все мужчины по пять локтей ростом? Я сам не застал его покойного дядюшку и кузенов, но мэтр мне рассказывал, что когда эта семейка усаживалась обедать в полном составе, начиная с дедушки и заканчивая Элмаром, зрелище было потрясающее.
- А у них каких-нибудь великанов в роду не было?
- Не знаю. Король говорит, что это анатомически невозможно, но мало ли, вдруг какой-то карликовый великан попался...
- Жак, а не хватит ли тебе пить? - подала голос Тереза. - А то ты и не до того договоришься. 'Карликовый великан'! Хватило же фантазии!
- А почему бы и нет? У многих людей где-то далеко в роду затесались существа других видов. Те же эльфы, к примеру. И если у Мафея это видно с первого взгляда, то уже у Диего, к примеру, не видно, пока не разденется. А у Этель так и вовсе не видно. А еще пара поколений - и само присутствие эльфийской крови в семье забудется, и потом никто не поймет, отчего да почему дети рождаются то безволосые, то с серебристыми волосами, то глазастые не по-людски... Ты прикинь, ведь подавляющее большинство ныне живущих людей живого эльфа никогда не видели. А пройдет еще лет сто...
- Ладно, пойду я, - поднялась Ольга, у которой при упоминании о Диего снова испортилось настроение и рассуждения Жака о нечеловеческой наследственности стали как-то и неинтересны. - А то правда поздно уже...
Тереза попробовала еще раз уговорить ее остаться, но Жак тоже встал и сказал, что проводит, из чего Ольга сделала вывод, что он, видимо, затеял на сегодня грандиозную ночь любви, и посторонний человек в доме ему на фиг не нужен, а Тереза никак не может этого сообразить. Так что правильно она решила сегодня не оставаться.
Проводив Ольгу и закрыв за ней дверь, Жак вернулся в кабинет уже не улыбаясь и не скрывая раздражения. Не говоря ни слова, он налил себе стакан самогона, посмотрел на него, отставил и достал сигареты. Тереза отложила книгу и внимательно на него посмотрела.
- В чем дело? Мне показалось, ты не хотел, чтобы Ольга осталась, и очень невежливо ее спровадил. Советы ей давал совершенно безнравственные... И вообще какой-то ты нервный сегодня. Что-то случилось?
- Кто тебя за язык тянул, когда я эти советы давал? - в сердцах бросил Жак и все-таки выпил налитый стакан. - Кто тебя просил лезть со своим высоконравственным мнением и мешать мне работать? И между прочим, чтоб ты знала, мэтр Альберто дерет твою мэтрессу на столе в ее кабинете, так, что вся клиника ходором ходит, одна ты не знаешь... А раз я что-то Ольге говорю, значит, так надо, и нечего меня перебивать и все мне портить... - Он выругался и добавил: - И вообще, имел я такие деликатные поручения в рот, в нос, в ухо и в самый сокет! Опять он меня подставил, друг называется! Что за манера! Поручил бы Элмару, у него лучше получается, Ольга сама говорила...
- Перестань напиваться и не сквернословь! Так это тебе король поручил такие провокационные разговоры вести? Зачем? С Диего действительно что-то случилось, и король знает? Но если бы так, зачем тогда охрана? Или просто боится, что у Ольги будут проблемы от такого любовника, и хочет, чтобы она с ним рассталась? Или что-то еще ему в нем не нравится? Они, помнится, вроде поссорились... Но как бы то ни было, Жак, разве так можно? Исподволь, намеками, давать понять девушке, что ее отношения с любимым человеком закончились, что пора искать другого... А если он приедет, что он о тебе подумает? Ты что, не мог отказаться?
Жак отвернулся, неуверенно помолчал, моргнул несколько раз, и все-таки не выдержал.
- Ничего он не подумает. И не приедет. Никогда не приедет. Совсем.
- Господи! - тихо ахнула Тереза. - Он погиб?
- Да.
- И король не смог сам сказать, тебе поручил?
- Нет, он мне поручил ее осторожно подготовить. Сказать поручили кое-кому еще, придет один товарищ... Он... в общем, он эмпат, он ее сможет как-то магически утешить. Только он сейчас сам весь в соплях по этому поводу, его бы самого кто утешил... Ну как, как я ее должен подготовить, как тут можно беседы вести, когда самому плакать хочется? Я вот это сижу, за клипсу дергаю бедную девчонку, а у самого перед глазами его ухмылка...
Тереза тихо всхлипнула и полезла в карман за платочком.
- Жак, а почему тогда охрану не сняли?
- Король не велел. Сказал, что есть вероятность ошибки, хоть и небольшая, и он хочет застраховаться от случайностей. Что, дескать, опознавать тело по украшениям - дело неверное, можно и ошибиться... только непонятно, если это был не он, куда же тогда он делся?.. Ты Ольге хоть не говори, ладно?
- Ладно, - кивнула Тереза. - Шел бы ты спать, бедный мой.
- А ты пойдешь?
- Я чуть позже приду. Посижу немножко одна.
- Молиться будешь? - вздохнул Жак, поднимаясь. - За упокой души?
- За вероятность ошибки, - серьезно ответила Тереза. - И я не понимаю твоей иронии. Как бы ты ни был расстроен, это некрасиво... и просто невежливо. Нельзя быть таким дремучим атеистом.
- Можно, - возразил Жак, с трудом выбираясь из-за стола. - Я же есть, значит можно.
Он остановился, нежно посмотрел на девушку и вдруг спросил:
- А почему тогда ты меня любишь, такого дремучего атеиста?
- Потому, - с обычной своей серьезностью ответила Тереза, - Что ты в сто раз больше христианин, чем большинство верующих.
- Понятно, - вздохнул Жак, которому, впрочем, не очень-то было понятно. - Молись. Я разве против? На здоровье. Только приходи потом.
И нетвердой походкой побрел в спальню, думая при этом, что не стоило столько пить. Самогон все равно не помогал. Перед его взором по-прежнему стоял усмехающийся Кантор и спрашивал: 'Ну как, ты все еще боишься мистралийцев?'
И слышать это было почему-то больно.
* * *
Примерно в это же время принц-бастард Элмар сидел в своей библиотеке, запершись на ключ, и мрачно смотрел на стоявший перед ним кувшин вина, к которому так до сих пор и не притронулся. Он боялся идти в спальню, зная, как легко улавливает несравненная Азиль малейшее изменение его настроения. Если она спросит, что с ним, что ей ответить? Ведь предупреждай, не предупреждай, завтра же все Ольге расскажет. Поэтому он сидел и ждал, пока Азиль уснет, чтобы она не заметила и не начала расспрашивать. Не обманывать же ее, если спросит. Недостойно.
Выпить хотелось зверски, и не просто выпить, а напиться до умопомрачения, но пить он тоже боялся, зная, как легко у него развязывается язык от вина, и опасаясь не удержаться и сболтнуть лишнее.
Поэтому он просто сидел и смотрел на кувшин. А перед его глазами стоял усмехающийся мистралиец и говорил: 'Только ты постарайся, как в прошлый раз, напасть сзади и без предупреждения'.
И Элмару тоже почему-то было больно.
В королевском кабинете сидел, зажав в зубах погасшую трубку, его величество Шеллар III, который пытался перед отъездом хоть немного привести в порядок дела,
