школу, – сказала она дочери, – и я найду тебе работу. Даже если ты будешь мыть посуду в салуне, ты будешь приносить домой какие-никакие деньги.
Деньги всегда были на уме у Роузи. Они текли сквозь ее пальцы как вода; она всегда чего-нибудь хотела или воображала, что хотела. А у Ханичайл, по мнению Роузи, не было никакого вкуса. Что бы она ей ни купила – красивые платья в яркий цветочек и с массой оборочек, – та отказывалась носить.
– Послушай, Ханичайл, – как-то спросила Роузи у дочери. – Что слышно от Тома?
Ханичайл настороженно посмотрела на мать. Обычно она никогда не интересовалась ни Томом, ни Элизой.
– Элиза все еще работает в ресторане. Том живет на ранчо. Он одолжил бур у человека, с которым вместе работает, и начал бурить в том месте, где растет зеленая молодая трава. Он думает найти там воду.
«Господи, помоги ему, – молча взмолилась Ханичайл. – Потому что тогда я смогу уехать домой и никогда, никогда не видеть Силвер-Берч-Рентал-Парк».
Роузи небрежно стряхнула пепел сигареты на пол и посмотрела на Ханичайл.
– Том дурак, – сказала она. – На этой земле нет источника. Она мертва, как дронт. И все благодаря тебе, моя дорогая доченька.
Ханичайл вышла на улицу, села на ступеньку и, подперев подбородок руками, стала смотреть на убогий пейзаж. Она ненавидела каждую минуту своей жизни здесь и Роузи. Ханичайл долго сидела, раздумывая, как ей убежать отсюда и вернуться на ранчо, но у нее не было денег, а значит, не было и выхода.
Странно, но на следующий день Роузи пришла домой рано. Действительно рано: около десяти часов вечера.
Ханичайл подняла глаза от учебника, когда дверь открылась и мать вошла в дом. На ее щеках играл румянец, глаза блестели, и Ханичайл подумала, что она снова пьяна. Но на этот раз Роузи была абсолютно трезвая.
Она опустилась на стул напротив, закурила сигарету и сказала:
– Догадайся, кто мне сегодня звонил?
Откинув голову назад, она выпустила изо рта совершенное колечко дыма и улыбнулась.
– Не знаю. Кто? – осторожно спросила Ханичайл.
– Из офиса «Паркер-Грант и Андерсен», их адвокат. Прямо из Сан-Франциско. Вот кто. – Роузи выжидающе смотрела на Ханичайл.
– Зачем он звонил тебе? – спросила она.
– Они позвонили миссис Дэвид Маунтджой, моя дорогая доченька, чтобы сообщить мне, что на нашей земле нашли нефть.
– На ранчо Маунтджой? – удивилась Ханичайл.
– Совершенно верно, детка. На нашем ранчо. Похоже, что Том со своим буром наткнулся на что-то поважнее, чем вода. Он позвонил старику Джону Паркеру-Гранту, но он давно умер. Вместо него с ним говорил мистер Андерсен. Известие понравилось ему, и он уже послал туда команду для исследования. – Роузи радостно рассмеялась. – Они говорят, что под нашей землей лежит огромное богатство, и просят нашего разрешения начать работы. Твоя мамочка наконец станет богатой, девочка. По-настоящему богатой. Как тебе это нравится? Ты только представь себе, я наконец выйду замуж за богатого человека, – сказала Роузи, вынимая бутылку виски из бумажной сумки, которую принесла с собой. – Это дело надо отпраздновать. В чем дело? – спросила она, с подозрением посмотрев на Ханичайл. – Ты что, язык проглотила? Только не говори мне, что ты не рада.
– Конечно, я рада, если это действительно правда.
– Будь уверена, что правда. Завтра в десять часов утра мы должны быть в офисе мистера Андерсена, чтобы подписать бумаги, разрешающие нефтяной компании заняться добычей нефти на нашей земле. И чем скорее мы это сделаем, тем лучше для нас. Так сказал Андерсен. И он прав. О, я уже ощущаю хруст долларов в своем кармане.
Роузи налила в стакан виски и сделала большой глоток.
– Теперь мы будем покупать только дорогие вещи, – сказала она. – Никакой дешевки.
Оставив мать одну пить дальше, Ханичайл вышла на улицу. Сев на ступеньку, она стала думать. А что, если Роузи говорит правду и на ранчо Маунтджой нашли запасы нефти? Они будут богаты, и Ханичайл сможет снова вернуться домой. Наконец.
Позвав собаку, она ушла в ночь. «Наконец я буду счастлива», – думала она, взобравшись на одинокий холм и глядя на полуночное небо, где светила полная луна.
На следующее утро она и Роузи поехали в офис Андерсена подписать бумаги. Мать надела свое лучшее черное платье и маленькую шляпку-колокол с длинным пером, а Ханичайл – юбку из клетчатой ткани и белую блузку, которая была ей тесна.
Их встретил мистер Андерсен, высокий статный мужчина с выпуклыми голубыми глазами и холодными руками. Ханичайл молчала, а Роузи фонтанировала, как нефтяная скважина, без умолку болтая о том, как она счастлива, что после стольких лет страданий на нее свалилось богатство, так как Дэвид Маунтджой оставил ее почти без средств.
– Он не оставил тебя без средств, – сердито заметила Ханичайл. Она сидела в том же кожаном кресле, что и одиннадцать лет назад, когда умер отец и мистер Джон Паркер-Грант сообщил, что хозяйкой ранчо Маунтджой является она, а не Роузи. – Он оставил тебе деньги. Пятьдесят девять тысяч долларов. А ты их все истратила.
– Как ты смеешь, Ханичайл? – возмутилась Роузи, покраснев. – Что ты такое говоришь? Ты же знаешь, что все деньги были потрачены на тебя... на житье... и вообще они исчезают неизвестно куда, не так ли, мистер Андерсен? – Роузи улыбнулась своей очаровательной улыбкой. – Во всяком случае, они потрачены не на меня.
Мистер Андерсен согласно кивнул, затем рассказал им о компании, которая будет заниматься разработкой нефти.
– Она заплатит вам гонорар за разрешение исследовать вашу землю, – сказал он. – Они также сделают необходимые инвестиции, чтобы начать разработку, и если нефть будет найдена, вы получите определенную сумму.
– Когда же мы сможем получить деньги? – прервала его Роузи.
– Сначала надо узнать, есть ли там нефть, – объяснила ей Ханичайл.
– На это может уйти пара месяцев и даже пара лет, – ответил Андерсен.
– Господи, – Роузи недовольно поджала губы, – я планировала купить себе дом и сразу в него переехать.
– Позвольте вам напомнить, что деньги пока не заработаны, – заметил Андерсен. – Пока речь идет о вероятности нахождения нефти на ранчо Маунтджой.
Но он не знал Роузи. Слово «вероятность» отсутствовало в ее словарном запасе. Перед глазами у нее уже мелькали доллары, и она была готова их потратить.
Глава 17
Роузи отправилась праздновать. Она не пришла домой ни в этот вечер, ни на следующий. Она еще никогда не отсутствовала так долго, и Ханичайл забеспокоилась. Мать появилась внезапно, шествуя по пыльной улице мимо покосившихся старых лачуг в новом красном платье и модной шляпке с пером, похожая на яркую райскую птичку, чудом залетевшую в стаю серых голубей.
– Я прошвырнулась по магазинам, – торжественно заявила она, бросая на кровать груду пакетов.
Плюхнувшись рядом с ними, она помахала ногой в воздухе, скидывая босоножку, затем проделала то же самое с другой ногой.
– Уфф, – выдохнула Роузи с облегчением, затем сняла шляпу и пошевелила пальцами ног. – Устала. Ханичайл, не верь тому, кто скажет, что хождение по магазинам – легкая работа. Поверь мне, что это очень тяжело.
– Где ты достала деньги, Роузи? – Ханичайл сразу же пожалела, что задала этот вопрос, боясь услышать ответ.
