– Попались! – сказала Анжу торжественным голосом, широко распахнув дверь. Она понимающе посмотрела на них, когда они отпрянули друг от друга, и Ханичайл выбежала в коридор. – Застала вас на месте преступления, – добавила Анжу, когда они все вместе были вынуждены вернуться в гостиную.
Закатав ковры, они ставили пластинки и танцевали. Постепенно пары медленно стали скользить к террасе, чтобы прогуляться по саду.
– Должно быть, я старею, – устало сказала тетя Софи Анжу. – Мне хочется лечь спать, а вам, молодым, танцевать всю ночь. Наверное, мне тоже этого хотелось, когда я была молодой.
– Пожалуйста, тетя Софи, почему бы вам не пойти спать, – предложила Анжу. – Мы знаем, как надо себя вести, и я обещаю, что мы вас не опозорим.
– Пожалуй, пойду, – согласилась тетя Софи, вставая с помощью тросточки, так как всю последнюю неделю ее беспокоил артрит. – Только не гуляйте допоздна. Помните, что ничто не делает девушку более красивой, чем хороший сон, – добавила она, целуя Анжу.
Анжу с удовольствием наблюдала, как тетя Софи, хромая, подошла пожелать спокойной ночи хозяину дома и Лауре. Затем она остановилась перекинуться словом с Алексом, сидевшим рядом с Ханичайл. Он галантно поднялся, взял старушку под руку и помог подняться наверх в ее комнату. Когда он снова спустился вниз, Ханичайл, Лаура и Билли строили планы на утро, чтобы еще до завтрака наведаться в конюшни.
– Рассвет – лучшее время для верховой езды, – сказала Лаура. – Особенно когда это скаковая лошадь, а мне просто не терпится покататься на Лаки Дансер.
– А пока я предлагаю соревнование по триктраку, – сказал Билли, и они, разбившись на команды, стали играть на четырех досках. Все были очень удивлены, когда Алекс вышел победителем.
– Просто повезло, – скромно сказал он, но Ханичайл видела, что он был умелым игроком. – Я научился этой игре в юности, – добавил Алекс, – когда проводил долгие часы в море, плавая на грузовом судне.
Он в первый раз сказал ей что-то о своем прошлом, и она ждала продолжения, но он сменил тему:
– Но лучше всего я играю в покер.
– Спорим, что я побью тебя? – с вызовом произнесла Ханичайл.
– Господи, где ты могла научиться играть в покер?
– Ковбои научили меня, когда я была еще ребенком. После ужина они сидели на террасе и играли, а я смотрела, заглядывая им через плечо, и очень скоро поняла, как надо играть. Когда я стала постарше, они позволяли мне играть вместе с ними. Том был единственным человеком, который иногда мог победить меня. Так что берегись.
Затем они вместе с другими парами вышли в сад и стали прохаживаться среди розовых кустов.
– Уже поздно, – с сожалением сказал Алекс. – Мне следует отвести тебя в постель.
– Но мне не хочется расставаться с тобой.
– Всегда наступает завтра, – заметил Алекс, чувствуя себя счастливым, потому что знал, что так оно и будет. Он поцеловал Ханичайл и почувствовал, что не хочет с ней никогда расставаться.
Они вернулись в дом, и Ханичайл с беспокойством спросила:
– Не заметно ли по мне, что я только что целовалась?
– Я на это очень надеюсь, – ответил Алекс с улыбкой, но затем, откинув с ее лица волосы, дал ей свой носовой платок, чтобы она могла стереть с лица расплывшуюся помаду, и снова поцеловал ее в кончик носа.
– Спокойной ночи, Ханичайл, – сказал он, подведя девушку к лестнице, а про себя снова подумал, что сегодня он счастливейший из мужчин и этот день никогда не забудет.
Когда Ханичайл вошла в комнату, Лаура была уже в ночной рубашке.
– Ну? – спросила она нетерпеливо. – Он поцеловал тебя?
Ханичайл покраснела, и это послужило ответом.
– Я знала, что это случится, – торжественно заявила Лаура. – Он весь вечер не спускал с тебя глаз. А Билли приберег наш первый поцелуй на завтра, когда мы отправимся в конюшни. Он сказал, что таким образом скрепит наши судьбы, наши вместе с лошадьми, потому что скоро я буду ухаживать за ними.
– Он сделал тебе предложение? – удивилась Ханичайл.
– Уже несколько раз. – Лаура с удовольствием потянулась и легла в постель. – Ну разве мы не счастливейшие из девушек? – спросила она сонным голосом. – И все благодаря лорду Маунтджою.
Готовясь ко сну, Ханичайл надеялась, что будет такой же счастливой, как и Лаура.
Билли ждал Лауру в конюшне еще задолго до восхода солнца. Его конь, черный как смоль гунтер с беспокойным взглядом по кличке Монстр, нетерпеливо бил копытом, стремясь поскорее на волю. Билли почистил его щеткой, потрепал по холке и пошел взглянуть на своего нового жеребенка, у которого пока еще не было имени, но на которого Билли возлагал большие надежды.
Жеребенок был очень красивым. Взяв щетку, Билли стал чистить его, и молодое животное вздрагивало от удовольствия. Билли с радостью подумал, что они уже полюбили друг друга.
– Вот ты где, – произнесла Лаура, стоя в дверях и наблюдая за Билли. – О, Билли, – сказала она, забыв о том, что всю дорогу бежала, чтобы поскорее получить поцелуй, – какой же он красавец.
– Ведь правда? – спросил Билли, отступая назад и с гордостью оглядывая жеребенка. – Ты только посмотри на его длинные ноги. Чувствуешь их силу?
Лаура провела рукой по бокам жеребенка, ощущая, как играют его мускулы, потом похлопала его по шее и быстро поцеловала в нос.
– Красавец, – сказала она, – настоящий красавец.
– Это не имя для жеребенка, – рассмеялся Билли. – Надо придумать какое-нибудь другое.
– Я только подарила ему первый поцелуй, – сказала Лаура, внезапно вспомнив, зачем пришла сюда ни свет ни заря.
– Ты хочешь, чтобы я подарил ему второй? – спросил Билли, обхватив ее руками за талию.
– Не обязательно, – ответила Лаура.
Билли поцеловал ее. Когда он оторвал свои губы от ее, Лаура открыла глаза и улыбнулась.
– Знаешь, как мы назовем его? Крек-оф-дон. О нет, лучше Дон Крекер[6] . Когда он станет призером, мы посмотрим друг на друга и вспомним наш первый поцелуй здесь, в конюшне, перед самым рассветом.
– И второй, – согласился Билли, снова целуя Лауру.
– Всем доброе утро, – раздался вдруг голос Алекса, и Билли и Лаура отпрянули друг от друга.
– Мы здесь, Алекс, – отозвался Билли. – Заходи и скажи нам, что ты думаешь о моем новом жеребенке. Лаура только что назвала его Дон Крекер.
Пока Алекс восхищался жеребенком, грумы оседлали лошадей, а на дорожке, ведущей к конюшням, появилась бегущая Ханичайл. Как и на Лауре, на ней были желтый свитер, брюки для верховой езды и сапожки, и Алекс подумал, что она выглядит такой очаровательной и естественной, словно была здесь не впервые.
Они пожелали друг другу доброго утра и вместе полюбовались жеребенком.
Ханичайл вскочила на Игл Риджа, и радостное возбуждение от предстоящей езды на таком великолепном животном в это раннее туманное утро заставило ее громко рассмеяться.
– Если бы Том мог меня видеть! – крикнула она Алексу, скачущему рядом с ней.
Затем она и Лаура, пригнувшись в седле, устроили настоящие скачки.
– Словно пара жокеев, – с гордостью заметил Билли. – Вы только посмотрите, как скачут эти девочки.
Позже они позавтракали на террасе, а после отдыхали, читая газеты и играя в крокет.
Затем Билли организовал соревнование по теннису, и, к удивлению Лауры и Ханичайл, Анжу, великолепно смотревшаяся в короткой белой юбочке, устроила настоящий спектакль, отбивая мяч с такой яростью, словно ей хотелось уничтожить противника, а не просто победить его.
После игры Алекс и Ханичайл, взявшись за руки, гуляли вдоль берега. И потому, что они так сблизились и были в такой гармонии друг с другом, и потому, что Ханичайл чувствовала, что Алекс все поймет, она рассказала ему, что с ней произошло, когда Джек Делейни вернулся, чтобы забрать ее, как и предсказывала Элиза.
Они сидели на берегу маленькой речушки, смотрели на пролетавших мимо диких уток и куропаток.
– Тогда я думала, что уже никогда не увижу голубого неба, не стану взрослой и никогда не полюблю, –
