Призрачные Медведи затаились в своих берлогах, наблюдают и выжидают. И наконец, Коты Сверхновой. Они словно раковая опухоль, разъедающая наше тело и превращающая в мерзкий гной нашу кровь... - Хан умолк на секунду, его лицо исказилось от отвращения. - Словно вольно-рожденные мистики, они пялятся в ночное небо и просят совета у духов, которые, как они воображают, обитают там. Чтобы увидеть путь, они расспрашивают о нем у своих провидцев и у своих звезд. Сегодняшней ночью, когда Хан Клана Кота посмотрит в небо, моля о том, чтобы его осенило, он узрит Дымчатого Ягуара. Этим Ягуаром будешь ты. Армия 'Тау' скоро прибудет на нашу базу на Диком Коте. Ты отправишься туда и примешь командование у полковника Роберты - она ведет армию с родных планет. Когда придет время, я отдам приказ, и тогда... Тогда Ягуар снова выйдет на охоту.
Тело полковника Сэнтина Веста овевал прохладный ночной ветерок, но жар потрескивающего костра не давал подступиться холоду. Полковник сидел на горе Нейзарй, почти под самым черным небом планеты Тарнби. Сэнтин чуть шевельнулся, поудобнее устраивая скрещенные длинные ноги, и снова стал пристально глядеть в пламя. По меркам элементалов он был невысок меньше двух с половиной метров; его выбеленные волосы напоминали иглы на спине дикобраза. Хотя здесь было холодно, он обходился лишь шортами и накинутой на плечи шкурой кошки-самки. В отсветах костра темные круги под глазами полковника казались еще глубже.
Сэнтин смотрел в огонь и чувствовал, что качается - то чуть накренится набок, то снова выправится. Уже шесть дней он ничего не ел, а спал в последний раз не меньше двух суток назад. Силы стремительно убывали, однако Хранительница Клятвы говорила, что это лучший способ получить видение. Обряд Видения был одним из самых чтимых и таинственных ритуалов Клана Кота. Сэнтин не хотел опять провалить его.
Предыдущие попытки Сэнтина Веста пройти Обряд происходили столетия назад - так ему казалось. Одну он предпринял после Люсьена, пытался узнать, что приготовило для него будущее. Но видение не посетило его. Потом случилась кровавая баня на Токкайдо. Ему было больно - там погибли товарищи по сиб-группе, вместе с которыми Сэнтин вырос и прошел суровую воинскую школу, - но сам он еще не понимал своей боли.
На этот раз все было по-другому. Он жаждал знать будущее, но не только свое, а всего клана. Прошлое не изменить. Однако видеть сквозь дымку грядущего - это может дать клану возможность изменить настоящее.
Взгляд Сэнтина, блуждая, опустился к лежавшей перед ним горстке реликвий. Это были его вениры - напоминания о минувших битвах. Каждый воин-Кот хранит такие реликвии, оставшиеся после сражений, в которых он принимал участие. Обычно их держали в специальном кожаном мешочке и вынимали лишь во время церемоний. Однако Обряд Видения требовал, чтобы вениры были принесены в жертву пламени. Это не просто безделушки: каждый венир служил воину особым предметом сосредоточения, в них хранилась память и - что более важно - причина, по которой эта память была значима. Важнее венира для воина-Кота только браслет кодекса, в котором записан его официальный послужной список и вся остальная необходимая информация вплоть до кода ДНК. Разница же между ними в том, что кодекс запись официальная, венир же сохранял в себе сущности личные и не подлежащие широкой огласке.
Сэнтин Вест взглянул на кусочек доспеха элементала, который остался от последнего его противника. Это случилось в тот день, когда Сэнтин завоевал себе право на Родовое Имя. Кусочек был изломан, исковеркан и напоминал о той великой радости, которую он чувствовал, выиграв поединок. Рядом лежала изорванная головная повязка, реликвия воина, которого он одолел в Испытании на звание капитана. Возле нее - палец, отломанный от его первого доспеха при Испытании Чина, когда Сэнтин получил звание полковника.
Еще там лежала тонкая прядь миомерного троса, служившего боевому роботу мышцей. Глядя на него, Сэнтин вспоминал о сражении на Карипасе и о схватке с воином Синдиката. Среди вениров лежали и кусочки стекол кабин, каждый - от одного из противников, которых он одолел за время вторжения.
Была там и полуоплавленная почерневшая серьга, которую Сэнтин Вест снял с одного из Гончих Келла, разбивших его часть в долине Кадогучи во время битвы за Люсьен. Но за этот бой ему не было стыдно, жаль только погибших товарищей. Они дрались хорошо и встретили смерть так, как и он надеялся ее когда-нибудь встретить - дрались до конца и дальше. Таков путь воина.
Один из вениров выделялся в куче - это был обломок с логотипом Комстара и белыми с золотом знаками 244-й Дивизии. Токкайдо. Он был там, вот память об этой битве. Измятый, слегка оплавленный с одного края обломок вызвал в памяти рев автоматической пушки и вопли побежденных. То была настоящая бойня.
Сэнтин поднял взгляд, но его разум все еще блуждал среди воспоминаний о прошлом. Рядом с ним стояла Хранительница Клятвы. Она высыпала в огонь белый порошок и подложила несколько поленьев. Пламя высверкнуло зеленым, потом синим и еще кроваво-красным. Следом Хранительница Клятвы Биккон Винтере кинула в костер несколько таблеток. Это были благовония, их пьянящий аромат захватил внимание Сэнтина Веста. Поленья были сырые, они трещали и усыпали ночное небо искрами.
Его взгляд переместился к центру костра, скользнул по сполохам бесновавшегося пламени и замер на пышущих жаром рыжих углях. Они были припорошены черной золой и слабо мерцали в мерном ритме. Сэнтин не отрывал от них глаз, голова его закружилась, уже не понимая, сам ли он падает или загадочное нечто тянет его в сердце огня.
В красноватом мерцании углей он увидел темный силуэт. Сэнтин пытался удержать абрис взглядом, и силуэт, кажется, принял форму - да, он превратился в обнажившего когти кота. Глаза Сэнтина Веста расширились от восторга. Потом он разглядел среди углей другую, желто-оранжевую фигурку - это снова был охотящийся кот, на этот раз, похоже, распластавшийся в прыжке. Затем Сэнтин увидел, как в глубине огня обрело четкость еще одно изображение, теперь это была кошачья голова. Все три фигуры дрожали в волнах жара, и все три казались настоящими, реальными, живыми.
Вдруг поленья сдвинулись и обрушились в золу. Состояние сосредоточенного созерцания, овладевшее Сэнтином, на миг нарушилось, он моргнул, а когда снова раскрыл глаза, то увидел, что одна из фигурок пропала. Первое изображение, темное, осталось, но теперь кот, казалось, не дрался, а замер в нерешительности. Другая картинка, кошачья голова, изменялась у него на глазах. Дыхание Сэнтина участилось, сердце загрохотало, как копыта скачущего коня, но он не мог шевельнуться пространство и время возле костра замерли.
Кошачья голова потемнела, стала похожа на оскалившийся череп, склонилась перед ним, будто уступая. Сэнтин Вест потянулся к ней, но поленья снова сдвинулись, на этот раз - уничтожив дьявольский оскал. Сэнтин опять уронил руку на колено и потряс головой.
- Тебе было видение, Сэнтин Вест, воут? - Он не видел говорившего, но знал, что это Биккон Винтере, Хранительница Клятвы Клана Кота и руководительница Обряда. В ее голосе звучали нотки зависти.
- Воут, - чуть слышно ответил он. Его остекленевший взгляд все еще не отрывался от огня, он надеялся, что видение вернется.
- Прекрасно. Это твоя четвертая попытка, полковник. Поздравляю тебя. Многие из тех, что совершают Обряд, так и не достигают цели полностью. Мы, Коты, понимаем ценность подобных видений. С тех пор, как Николаю Керенскому явилось видение, которое привело к зарождению нашего народа, лишь Коты остались верны поиску. Видения - и связь с нашим прошлым, и мост в наше будущее.
Сэнтин Вест чувствовал необычайную легкость в голове, боль в желудке и желание размять мускулы.
- Мое видение... это был... - Он умолк, пытаясь найти нужные слова.
Хранительница Клятвы положила руку ему на плечо:
- Я храню предание нашего народа и руковожу этим обрядом. Видение свято, нередко смысл его выявляется лишь со временем.
Сэнтин шевельнулся и распрямил ноги. Впервые он почувствовал, как его ужалил холод ночи.
- Вы не понимаете. Я должен сейчас же понять смысл того, что увидел.
В его сознании мелькал образ, который начал уже истаивать в памяти.
- Два кота оказались в сложном положении, это я понимаю. Ягуары и Коты веками висят, вцепившись друг другу в глотки. Но я видел еще одного, того, что превратился в маску смерти, того, что мне поклонился. Два сражавшихся кота погибли, остался лишь мертвый оскал третьего. Я должен понять то, что видел. Мое
