сокровенное. О том, как это суммируется, не нам судить. Время покажет... Я не устаю восхищаться совершенству плетения. Гермесу Трисмегисту не снились такие узоры, такая чувствительность конструкции к малейшей вибрации самой далекой нити. Вы верите в случайные совпадения, Джерри?
- Верю, ибо в противном случае не остается ничего другого, как уверовать в магию.
- А вы, Пол?
- Не знаю... Смотря какие совпадения.
- Антонида Ларионова прислала свой реферат о необычном поведении угрей... Обратите внимание. Пол! Как и ваша нерка, угри тоже неукоснительно следуют тайному зову природы. Они со всех уголков мира уходят спариваться в Саргассово море, и никуда больше. Ихтиологи проследили маршруты миграций. Эти змееобразные рыбы ведут себя так, словно на дороге через Атлантику перед ними встает земля. Понимаете, что это значит?.. В генах записана география, отличная от современной. Острова, что мешал плыть по прямой, давно нет, а древняя память направляет путями далеких предков... Я рад сообщить, что через несколько дней мадам Ларионова прибывает в Монако, откуда отправится с экспедицией океанографического института в Атлантику. Мы назначили рандеву у острова Наксос. Возможно, удастся несколько дней поработать вместе.
Климовицкий почувствовал, как закачалась палуба.
ФАЙЛ 048
Федор Поликарпович очнулся от острого запаха нашатыря. Стены скупо обставленного кабинета еще вершили плавно затухающее кружение.
- Что с вами? - донеслось, как сквозь вату.
Увидев над собой чье-то участливо склонившееся лицо, сконфуженно улыбнулся.
- Право, не знаю... Голова закружилась. Душновато у вас.
- Вот уж не замечал, но ничего - ситуация поправимая. Желание гостя закон.
Почувствовав освежающее, вроде бы даже с легким морским привкусом дуновение, Бобышкин понемногу обрел ясность мысли. Ощущал он себя крайне неловко. Сражение было проиграно еще до начала.
- Никак не узнаете меня, Федор Поликарпович? - высокий мужчина в нарядной рубашке в радужную полоску грузно опустился по другую сторону стеклянного столика в жалобно скрипнувшее под ним кресло. От свежевыбритых щек повеяло хорошим английским одеколоном.
- Почему же? - заставил себя улыбнуться Бобышкин, напряженно разглядывая из-под опущенных век резко обрисованный профиль. Кустистые брови, нос сапожком, массивный подбородок с ямочкой - определенно он уже видел этого человека. - Я знал, куда шел...
- В самом деле? И куда же, позвольте спросить?
Легкая ирония, окрасившая барственный, с покровительственным оттенком голос, помогла соединить разносторонние сигналы, атакующие забывчивый мозг. Собравшись в едином фокусе, обоняние, зрение и слух озарили темные закутки мгновенной вспышкой.
- Да ведь к вам, Анатолий Мелентьевич, - нарочито вяло, как бы позевывая от скуки, вымолвил Бобышкин, овладев ситуацией в упорной внутренней борьбе. Меньше всего он мог ожидать, что встретит здесь Серова. - Забыли, чай, приглашение?
- Сюда-то я вас, положим, не приглашал, - больше разочарованно, нежели недовольно, фыркнул Серов. - Позвонить мне не удосужились, Федор Поликарпович? Нехорошо...
- Так уж вышло, профессор, текучка заела, - стремясь перехватить инициативу, Бобышкин доверительно наклонился. - Можно вопрос?
- Давайте, раз вы здесь.
- Знакома вам эта женщина?
- Как будто припоминаю, - кивнул Серов, равнодушно взглянув на фотографию. - А в чем, собственно, дело?
- Имя, фамилию знаете?
- Ольга как будто, а дальше, простите, не помню.
- Маслюкова, - подсказал Бобышкин. Олимпийское спокойствие профессора одновременно и озадачивало, и обезоруживало. - Ольга Маслюкова.
- Да-да, теперь припоминаю. Работала у нас, но недавно уволилась.
- Вот как? - разочарованно вздохнул Федор Поликарпович, вынимая еще один снимок. - А этот молодой человек?
- Витя! - озарился улыбкой Серов. - Славный парнишка, но тоже уволился. Сожалею.
- С чего бы такая текучесть кадров?
- Это, сударь вы мой, не совсем кадры. Скорее пациенты, но, так сказать, временно зачисленные в штат.
- Пациенты?.. Вы знали, что они баловались наркотиками?
- Конечно. Это еще слабо сказано: 'баловались'. Ярко выраженная наркомания со всеми сопутствующими явлениями, включая абстинентный синдром, ломку. Им пытались помочь, и поначалу процесс протекал довольно успешно, но они, как говорится, выбрали свободу. Что ж, насильно мы никого не удерживаем.
- У вас что же тут, клиника такая, так сказать, диспансер?
- Не совсем, но по мере сил стараемся облегчить состояние временного персонала. Иногда, должен признаться, удается достичь неплохих результатов.
- Звучит как-то обреченно.
- Что именно?
- Временные пациенты. Можно подумать, что их караулит смерть.
- Нас всех, в конечном итоге, ждет одно и то же.
- В философском плане.
- В самом, простите, обыденном. Прогноз с неукоснительной стопроцентной точностью.
- Но каждого в свой срок, Анатолий Мелентьевич, тогда как вашим, как вы называете, временным помогли умереть раньше срока. Не успели уволиться, так сказать...
- Однако, - Серов не выказал особого удивления. - И как же это случилось? - спросил скорее из вежливости, не выказав вполне уместного в данном случае интереса.
- Вы помните, о чем мы с вами беседовали тогда, в Институте мозга? Я еще снимки показывал...
- Постойте, постойте... Неужели?!
- Да, Анатолий Мелентьевич, точно так.
- Оля и Витя?
- Они самые.
- Черепа с отверстиями? В лобной кости и, кажется, в теменной области?
- Совершенно верно. У вас отличная память.
- Ужасно! Что же вы сразу-то не сказали? Не знали еще? Впрочем, по тем снимкам опознать было решительно невозможно...
- Понадобилось время, чтобы установить личности погибших, получить прижизненные портреты... Я же говорю: заела текучка. Но как только дело начали проясняться, я прямо к вам. Вы уж не обессудьте, что без звонка.
- Забудем об этом. Теперь понимаю, что вас привело. Я, признаться, поначалу хотел от ворот поворот дать, но когда назвали вашу фамилию, передумал.
- И правильно поступили. Ссориться с прокуратурой - последнее дело.
- Э, Федор Поликарпович, тут вы ошибаетесь, батенька, - махнул рукой Серов. - Как говорится, мой дом - моя крепость. Кого угодно наладить могу, ищите потом управу. Как выражается мой внук, в гробу я видал вашу прокуратуру. Коррумпирована почище милиции и чиновничества, вместе взятых, да еще и сугубо реакционна. Знаю, что говорю! Считайте, что для вас сделано исключение. Личное знакомство и референции уважаемых персон как-то обязывают.
- Это вы верно по поводу крепости. Глубоко эшелонированная оборона. Я сперва удивился, но теперь понимаю: наркомания - не шутка. Впрочем, вы говорите, что у вас не психодиспансер?
- Наркомания, как таковая, меня не интересует. Мы отбираем для изучения только лиц с отчетливо выраженным комплексом проскопии.
