'Армянское радио' вошло в историю российского и вообще советского фольклора. Уместно вспомнить такой анекдот. Иностранные туристы, вернувшиеся на родину из СССР, с небывалым интересом рассказывают своим соотечественникам о России, то бишь о Советском Союзе.
- У них совершенно другая идеология...- говорит один.
- Да что там идеология,- прерывает другой,- у них совершенно другая физиология. Я помню, как один русский говорил другому: 'Вася, надень на х... шапку, а то уши отморозишь!'
- Они вообще живут в другом измерении,- вмешался третий.- Один русский рассказывал, что у них там где-то море по колено, а рыбы в нем до х... Я не мог никак представить, как рыба живет выше уровня воды.
- И все поголовно слушают какую-то подпольную радиостанцию из Армении. Каждый день, придя на работу, первым делом обмениваются прослушанной по армянскому радио информацией и непременно смеются.
Если в период расцвета 'АР' (60-70 годы) в основном затрагивались бытовые, сексуальные темы, немного политики и немного критики в адрес партийных и государственных руководителей, то с началом перестройки 'АР', словно ощутив 'свободу слова', вновь обрело популярность. И пошли сплошь политизированные вопросы. Все то, что при советской власти нельзя было говорить, вдруг хлынуло через 'АР' мощным потоком, порой в грязной и злой форме, в начале перестройки в адрес советского строя, КПСС, Ленина, других вождей, затем в адрес демократов с их демократией, а когда разочаровались в перестройке, то и в ее адрес.
Если политические вопросы, затрагиваемые 'АР', актуальны только в определенный исторический период, то бытовые насмешки, сексуальная тема не еряют срою актуальность при любой политической системе. Потому в диалогах 'АР' эти вопросы преобладают.
Эту небольшую коллекцию вопросов и ответов 'Армянского радио', предлагаемую вашему вниманию, начнем именно с вопросов, касающихся этой деликатной темы.
ЗАБАВНЫЕ ИСТОРИИ ИЗ ЖИЗНИ
ВЕЛИКИХ ЛЮДЕЙ
Мера времени
Древнегреческий драматург Софокл однажды в разговоре сказал, что три написанных им стихотворения стоили ему трех дней упорного труда.
- Трех дней! - воскликнул посредственный поэт.- Да я в это время написал бы сто.
- Да,- ответил Софокл,- но они существовали бы только три дня.
Критик
Сиракузский тиран Дионисий послал Филоксена, критиковавшего его поэмы, работать на каменоломни. Через некоторое время он снова потребовал его во дворец, чтобы тот выслушал и оценил его новые стихи.
Филоксен слушал его внимательно, затем молча поднялся и направился к двери.
- Куда ты направился? - спросил тиран.
- Государь, я возвращаюсь в каменоломню,- ответил тот.
Хитромудрость тирана
Кто- то упрекнул Дионисия, что он поручил важную должность человеку, презираемому всеми гражданами в Сиракузах.
Дионисий ответил:
- Я хотел, чтобы в Сиракузах был кто-нибудь, кого бы больше проклинали, чем меня.
С учениками не шутят
Александр Македонский в ранней юности обучался игре на кифаре. Однажды учитель велел ему ударить по одной струне, как того требовала мелодия песни, а Александр, показав на другую, сказал:
- Что изменится, если я ударю вот по этой?
- Ничего,- ответил учитель,- для того, кто готовится управлять царством, но много для желающего играть искусно.
Он, видно, убоялся участи Лина. Ведь Лин учил мальчика Геракла играть на кифаре и, когда тот взялся за дело неловко, рассердился. В ответ на это раздраженный Геракл ударил учителя плектором и убил.
Скорость ходьбы
Прохожий спросил философа Сократа:
- Сколько часов пути до города?
Сократ ответил:
- Иди...
Путник пошел, и, когда он прошел двадцать шагов, Сократ крикнул:
- Два часа!
- Что же ты мне сразу не сказал? - возмутился тот.
- А откуда я знал, с какой скоростью ты будешь идти!
Сократово спокойствие
Немногие люди терпеливо сносят, когда заочно говорят о них дурно. Сократ, великий философ афинский, с величайшим равнодушием слушал, как его поносят за глаза.
- Если заочно и бить меня будут,- говорил всегда философ,- то я и тогда ни слова не скажу.
Практичность и математика
Однажды учитель великого греческого математика Эвклидиса спросил:
- Что бы ты предпочел: два целых яблока или четыре половинчатых?
- Конечно, четыре половинчатых.
- А почему? - спросил учитель.- Ведь это одно и то же.
- И совсем не одно и то же,- ответил будущий математик,- выбрав два целых яблока, как я могу узнать, червивые они или нет?
Памятник Катону
К Катону Старшему обратился один из его горячих сторонников и сказал:
- Это возмутительно, что до сих пор в Риме тебе не поставлен памятник! Этим следует заняться.
- Оставь,- ответил ему Катон.- Я предпочитаю, чтобы люди говорили: 'Почему у Катона нет памятника?', чем они будут задаваться вопросом: 'Почему это Катону поставили памятник?'
Скромность украшает человека
Среднеазиатский философ Абу Наср Мухаммед аль-Фараби, великий ученый своего времени, пользовался всемирной известностью, но был человеком очень скромным и никогда не выставлял своего 'я'.
Когда однажды спросили его, кто является великим, он или Аристотель, Фараби скромно ответил:
- Если бы я жил во времена Аристотеля, то был бы только одним из его учеников.
Открытие маятника
Был 1583 год. В Пизанском соборе шла служба. Все усердно молились. Один молодой итальянец, студент местного университета, словно не видел и не слышал происходящего вокруг. Внимание его было приковано к церковным люстрам, слегка покачивающимся на длинных цепях. Взяв свою левую руку за запястье, он принялся отсчитывать удары пульса, следя за размахом люстр. 'А ведь таким способом можно измерять время',- подумал он. Этот молодой человек был будущий великий ученый Галилео Галилей. Так в 1583 году был открыт маятник.
Находчивость Рабле
Однажды великий французский сатирик Франсуа Рабле очутился в денежном затруднении и ему нечем было заплатить за проезд из Лиона в Париж. Но не в натуре Рабле было унывать и 'ждать у моря погоды'. Он насыпал в три бумажных пакетика сахарного песку, надписал на них: 'Яд для короля', 'Яд для королевы', 'Яд для дофина' - и положил их на видном месте.
Служанка гостиницы, убирая комнату, прочла надписи и побежала к хозяину. Тот вызвал стражу. Рабле схватили и под конвоем отправили в Париж. Представ перед прокурором, он поторопился признаться в своей проделке и, прежде чем блюститель закона успел опомниться, проглотил 'яд'.
Господи, прости!
Первый классик оперы, знаменитый Клаудио Монтеверди после изгнания из Мантуи прибыл в Венецию и возглавил там капеллу собора Св. Марка.
Сочиняя божественную музыку, Монтеверди не забывал и о светской музыке. Он создавал оперу за оперой для иногородних заказчиков. Естественно, влияние такой музыки сказывалось и на его церковных композициях. Жизнерадостным посетителям собора это нравилось. И не в меньшей степени нравилось оно лукавым священнослужителям из других церквей Венеции, действовавших по принципу: заимствуй светскую музыку и подбери к ней благочестивый текст. Долго оставаться незамеченными такие проделки не могли.
Однажды, случайно попав на богослужение в другой собор, Монтеверди, услышав знакомую ему музыку, изумленно воскликнул:
- Господи, прости меня! Не для тебя я сочинял эту музыку!
Почти Людовик
Выходец из Италии, прославленный композитор Жан-Батист Люлли, после длительной борьбы со своими недругами и завистниками занял при французском дворе столь высокое положение, что добился королевской привилегии налагать штраф на тех, кто без его разрешения позволял себе сочинять музыку для двора.
С полным основанием итальянец Люлли мог бы сказать о себе: 'Французская музыка - это я!'
А
