- Да, - ответил Андревиль с грубоватой ухмылкой. - Я хотел учиться в Винчестере, но отец настоял на том, чтобы я пошел по фамильной стезе в Итон. Год выдался трудным для моего брата. Он, конечно же, не хотел, чтобы его честолюбивые планы рухнули из-за восьмилетнего шалопая. И все же я своего добился: после исключения из трех закрытых учебных заведений меня в конце концов отпустили туда, куда я рвался с самого начала.
- Что вас так тянуло в Винчестер?
- Там учился мой друг, но отец был против нашей дружбы. Уже одного желания поступить против воли отца было достаточно, чтобы я свернул горы. Кстати, должен заметить, брат едва ли захочет заплатить за меня выкуп. Он, принимая во внимание мое беспутное прошлое, скорее всего будет даже рад, если я исчезну бесследно, а вместе со мной - пятно позора на нашем семействе.
- Вы несправедливы к Джайлсу, - в раздумье произнес Рейф. - Но даже если у него возникнут какие-то трудности с выплатой требуемой суммы, я думаю, найдется тот, кто даст вам денег с удовольствием.
- Мой дядя, брат деда, - кивнул Роберт. - В каждом поколении рода Андревилей появлялась одна паршивая овца. Дядя Роуван и я - последние из семейного клана, именно поэтому нас так тянет друг к другу. Он может протянуть мне руку помощи, если, конечно, не промотался вдрызг. Хотя, будь я самым заурядным шпионом, едва ли смог бы заплатить выкуп. Эта профессия не из прибыльных.
Рейф безразлично пожал плечами.
- Если бы вы даже оказались простым шпионом, а не лордом, я не обеднел бы, урезав свое состояние на каких-нибудь двадцать - тридцать тысяч фунтов.
- Вы готовы пожертвовать огромной суммой ради того, кого едва знаете? удивленно спросил Андревиль. - И кто вряд ли вам симпатичен?
Собеседник поднял весьма скользкую тему, но вопрос требовал ответа.
- Марго не понравилось бы, если бы вас убили, - хмуро сказал Кэндовер. Кроме того, мы, как выяснилось, принадлежим одному братству, хотя вы и пренебрегли древними стенами Итона или Оксфорда.
- Как можно предпочесть эти чертовы дыры утехам Винчестера или Кембриджа?
Рейф не мог не рассмеяться.
- Полагаю, вы работали на лорда Стрэтмора. Как вы с ним познакомились?
- Наши семьи дружили. С Люсьеном мы были знакомы с детства, но, поскольку учились в разных школах, встречались редко. Я, конечно же, слышал о знаменитых 'Падших ангелах'. Даже встречался с лордом Майклом Кеньоном, когда тот служил на 'Пенинсуле', но он не знал моего настоящего имени. Впрочем, это уже другая история.
Роберт сел поудобнее, начиная рассказ:
- Я успел отучиться первый курс в Кембридже, когда вошел в действие Амьенский договор <В марте 1802 года в Амьене (Франция) был подписан мирный договор с Францией и ее союзниками - Батавской республикой и Испанией. Амьеиский мир оказался кратковременным перемирием: Англия не очистила Мальту. В 1803 году дипломатические отношения между Англией и Францией были прерваны, и англо- французская война возобновилась.>. Решив, что учеба подождет, отправился путешествовать. Когда я был во Франции, стало очевидным, что возобновление войны - всего лишь вопрос времени. Получив кое-какую информацию, которая, как мне казалось, должна быть небезынтересна Британии, отправил ее Люсьену, поскольку знал, что он занимает какой-то пост в Уайтхолле.
Люсьен сразу же предложил мне остаться во Франции, став агентом британской разведки. Будучи молодым и глупым, я согласился, представляя свою будущую жизнь в романтическом ореоле приключений, так я стал тем, что я есть.
- Какого дьявола Люсьен не рассказал мне о вас, посылая в Париж, протянул Рейф.
- В нашем деле есть золотое правило: никто не должен знать больше, чем ему необходимо. Люсьен отправлял вас работать с Мегги, зачем ему было сообщать, что с ней работает еще агент.
- И тем не менее Люсьен знал Марго так мало, что даже не был уверен в том, что она англичанка.
- Совершенно правильно. Я рассказал Стрэтмору о Мегги, поэтому он доверял ей, а копаться в ее прошлом не надо было ни мне, ни ему.
- И все же, - поморщился Рейф, - меня не покидает ощущение, что все решилось бы гораздо проще, если бы было меньше секретности.
- Для данного конкретного дела - согласен, - хмуро подтвердил Андревиль. Но случается и так, что люди погибают, оттого что их имена под пыткой вытягивают у коллег, попавших в застенки.
Решив, что пора перейти от дел политических к делам сердечным, Рейф сказал:
- Вы собирались мне рассказать о Марго, о том, как вы с ней познакомились, и о том, какой жизнью она жила все эти годы.
- Подумайте, хотите ли вы услышать эту историю. Предупреждаю, вам будет нелегко.
- Если ее трудно выслушать, то каково было Марго жить, - угрюмо заметил Рейф. - Рассказывайте.
- Как хотите.
Андревиль встал и подошел к той стене, где было прорублено окно.
- Полагаю, вы знаете, что на Марго, ее отца и ординарца напали французские солдаты? - спросил Роберт, прислоняясь к камню.
- Да, тогда гудела вся Англия. Однако подробностей я не знаю, Марго считали погибшей.
- Мегги с отцом обедали в деревенском трактире, - бесцветным голосом начал Роберт, - когда туда приехали с полдюжины или около того солдат, уже порядком подвыпивших и искавших приключений. Полковник попробовал ретироваться с миром, но кто-то из негодяев узнал английский акцент, их приняли за шпионов и напали на них.
Эштон и его ординарец, конечно же, боролись, но против такого множества вооруженных людей они оказались бессильны. Полковник телом своим заслонил дочь, умирая в надежде, что ее пощадят. Отец Мегги скончался у нее на руках, истекая кровью, сочащейся из многочисленных ножевых и огнестрельных ран, побледнев, закончил Андревиль.
- Боже мой, - прошептал Рейф. - Марго обожала отца. Видеть все это...
У Кэндовера закружилась голова. Что же, Роберт предупреждал его. Леденея при мысли о том, что сейчас последует, он тихо спросил:
- А что было дальше?
- Что, вы думаете, могло произойти, Кэндо-вер? - с едва сдерживаемой яростью спросил Андревиль. - Что могли сделать с такой красивой девушкой, как Мегги, оказавшейся в руках у перепившихся головорезов?
Рейф встал, беспокойно заходив по камере. Он, как и Андревиль, не мог спокойно думать о всех тех зверствах, что пришлось испытать Марго. С неожиданной силой Рейф вспомнил близкое к истерике состояние Марго на площади дю Каррусель и после, в его спальне. Господи, ничего удивительного, что ей грезилось, будто толпа рвет ее на части, что ей надо напоминать себе, что не все мужчины - подонки.
Андревиль, полуотвернувшись к стене, между тем продолжал:
- Поскольку они заполучили красивую девчонку и полную кладовую вина, солдаты не торопились никуда уходить. Они обосновались в трактире прочно и со всеми удобствами. К концу следующего дня все были уже пьяны в стельку и каждый мог брать ее как и когда захочет.
В то время мне случилось проезжать в тех местах в форме капитана гренадеров французской армии. Увидев меня, поселяне вышли навстречу, умоляя привести в чувство разбойников в солдатской форме до того, как они разорят всю деревню.
Я не собирался ни во что вмешиваться. Во-первых, я был один, во-вторых, не был настоящим офицером, но когда деревенский староста сказал, что они делают с английской девчонкой...
Андревиль вцепился пальцами в каменную кладку.
- Нужно было что-то предпринять. Я вошел в трактир и разразился речью, взывая к патриотизму французских солдат, похвалив их за поимку шпионки.
Слегка пожурил их за дебош и уговорил ехать в Париж к своему императору.
Рейф представил этого хрупкого бледного юношу лицом к лицу со сворой пьяных вооруженных бандитов и понял, почему Марго его полюбила. Лорд Роберт был тогда почти мальчиком.
- Как вам удалось забрать с собой Марго? Они бы предпочли, вероятно, оставить девушку при себе?
